открылась интересная картина. Всё дно было уложено деньгами. Евро, доллары, рубли, и даже юани, лежали толстенькими пачками плотно уложенные друг к другу.

– Хм, а откуда у ведьмы такие деньжищи? – задумчиво спросила Даша, не веря своим глазам.

– Да, и правда, откуда? – захохотал домовой.

– Даша, Даш, а тут мне на рыбку хватит? – спросил жалобно кот, домовой опять громогласно захохотал.

– Хватит, Васенька, хватит. Я тебе на эти деньги и рыбки куплю и икорки, и кита, и танкер, который нам этого кита доставит.

– Танкер не доставляет китов, – вполне серьёзно заявил кот.

– За такие деньги, доставит, – заверила его Даша и поставила фанеру обратно, – так, мужики, и деньги тоже нужно охранять. А то развалится дом, и починить, потом, не на что будет.

Девушка вернулась к своему списку необходимых вещей, дописала его, перечёркивая по нескольку раз одни и те же пункты, взяла немного денег из тех, что оставила баба Нина и, положив это всё в рюкзак, пошла готовится ко сну. Созвонившись ещё раз с Таней, Даша улеглась в кровать и поняла, что заснуть она теперь никак не сможет. В её голове начала кружиться куча дел, забот и проблем. Но чаще всего всплывала одна – что за странную фразу кинула бабушка про маму. Почему ей денег не давать? А раньше, что, давала? Даша особенно не задумывалась, откуда у них в доме деньги. Мама всегда работала на хорошей работе, бабушка позаботилась о образовании, да и потом устроиться помогла. Они всегда жили средненько, как говорила мама, по доходам. В университете Даша училась на бюджете, хорошо училась, даже стипендию получала, поэтому универ много денег не тянул. Ещё с одиннадцатого класса девушка начала подрабатывать летом, на шмотки, которые ей очень хотелось купить, поэтому в последние семь лет, у них не было проблем. Даша покупала себе только то, на что сама зарабатывала. На столе всегда были и колбаса, и сыр, икру, правда, никто ложками не ел, но по праздникам бывала. А теперь девушка начала во всём сомневаться. Ведь у мамы всегда в шкафу висят дорогие, брендовые вещи, шкатулка ломится от дорогих золотых украшений. А может, ей врали, что мама работает на хорошей работе, а может, их всю жизнь бабуля содержала? Куча вопросов закрутилась в голове, Даша думала, думала и заснула.

А утром суета и сборы отодвинули все вчерашние проблемы на второй план. Санёк отвёз девушек на станцию, они купили билет на электричку, и еле успели на неё усесться. В эти утренние часы народу ещё было немного, так что девушки удобно расположившись, закемарили. Даша не поняла, сколько они проспали, но в один прекрасный момент она проснулась, как от толчка. В вагоне стало шумно, все суетились, бегали по вагону и закрывали окна. Сначала девушка не сообразила в чём дело, но запах гари, быстро распространяющийся по вагону, не оставил вариантов и люди начали кашлять и задыхаться. Девушка прильнула к окну. Вокруг путей горела трава, деревья, стога сена, всё, что попадалась на пути прожорливого огня.

– Даш, мы что, горим? – спросила Таня, зевая и ещё не поняв серьезности их положения.

– Нет, мы не горим, но всё вокруг нас полыхает.

– И мы можем сгореть?

– Да откуда же я знаю, – пожала девушка плечами, – я же не знаю, может проникнуть огонь внутрь вагона или нет.

– Может, мы погасим его моим заклинанием? А то больно уж страшно на это смотреть. Да и дышать уже нечем, и жарко как-то становится.

– Да нет. У тебя же заклинание действует как? Оно медленно кружит по земле, мелким ветерком дуя. От такого заклинания он только разгорится ещё сильнее. Тут, скорее нужен резкий порыв ветра, такой резкий, чтоб сбил огонь на корню.

– Как у тебя? – спросила Таня.

– Как у меня…

Даша уставилась на Таню.

– Танька, да ты молодец, айда в тамбур, огонь тушить.

Они вышли в тамбур и ту же закашлялись от дыма, здесь, почему-то, его было намного больше, чем в вагоне. Глаза начало щипать, дышать стало больно и Таня, кашляя, захрипела:

– Даша, давай быстрее, дуй, и валим отсюда.

– Как же я дуну, если двери закрыты? – растеряно спросила Даша, пытаясь хоть как-то, хоть маленько, раскрыть двери, – Смысла нет. Их ничего не берёт не человеческая, ни иная сила.

Таня зашлась в кашле.

– Иди обратно, – приказала Даша, – ещё не хватало мне тебя угробить.

– Не пойду, – заупрямилась Таня, – а вдруг что случится, а я помочь не успею.

– Да чтоб тебя, скорее с тобой что-нибудь случится, – разозлилась Даша, схватила подругу за рукав и впихнула обратно в вагон.

Но Таня вцепилась в неё мёртвой хваткой и не отпускала.

– Что там, девоньки? – спросила сухенькая старушка, интеллигентного вида, сидящая возле окна.

– Там ужас, ещё хуже, чем здесь, – бросила через плечо Таня, не отцепляя рук от подруги.

– Ну, да… Ну, да… – задумчиво произнесла старушка, глядя в окно, и перекрестилась, – Господи, прости грехи наши тяжкие…

Девушки уселись на свои места, и Таня недовольно проворчала:

– Удумала она тут без меня героические поступки совершать… Ага, щасс… – затем понюхала рукав своей рубашки и скривилась, – фу, помогли, называется. Только провонялись все…

– Ничего, – сказала Даша, – нам бы до дома добраться, там всё перестираем, и вонять не будет.

Она молча уставилась в окно. Глаза ещё слезились от дыма, и девушка несколько раз пыталась протереть их. Но всё это было бесполезно, едкий дым уже сделал свое дело, и все расплывалось перед глазами. Вдруг, вдалеке, возле горящего лесочка девушка увидела странную фигурку, которая замерла и скорчилась, от боли. Голова ее уже была охвачена огнём, и Даше даже показалось, что она слышит глухой скрипучий стон. В голову пришла только одна мысль, что это горит её лесной друг леший, и она разревелась от бессилия, страха за него и жалости. Дождь хлынул как из ведра и мгновенно начал прибивать распоясавшийся огонь.

– Ну, слава богу, – послышался голос все той же старушки, – дождь пошел.

Таня сидела и улыбалась, с гордостью глядя на Дашу. А та плакала навзрыд, и остановиться не могла. Слёзы промыли глаза девушки, и Даша вновь посмотрела на фигурку у леса. Но никакого лешего она не увидела. Это горело пугало на чьём-то колхозном поле, и только слепой мог принять его за хозяина леса, и девушка вновь разрыдалась. Сначала она и сама не поняла, почему плачет, но потом, все ее вчерашние обиды и тревоги всколыхнулись и полезли наружу. Таня пыталась успокоить подругу, но всё та же старушка дала ей совет:

– А ты, деточка оставь