окружение. Чтобы избежать окружения, Конармия оставила Радзивилов, Броды, Буек, и 1‐я Конная армия, измотанная в боях, была вынуждена перейти к обороне в период с 3 по 13 августа. Тем временем польское командование перебросило 3‐ю армию и 18‐ю дивизию для обороны Варшавы. 11 августа главком Каменев направил командованию Юго-Западного фронта директиву о передаче Западному фронту 1‐й Конной и 12‐й армии. Но 12 августа командование Юго-Западного фронта (командующий Александр Егоров и член Реввоенсовета фронта Сталин) вновь приказало Конармии взять Львов, хотя к тому времени она могла быть брошена в бой только с разрешения главкома. 13 августа Егоров на основании директивы Каменева подготовил новую директиву о передаче Конармии и 12‐й армии Западному фронту, но Сталин отказался ее подписать. Директиву подписал второй член Реввоенсовета Рейнгольд Берзин. 15 августа командующий Западным фронтом Михаил Тухачевский передал приказ 1‐й Конной армии перейти в район Владимира-Волынского для последующего рейда на Замостье и повторил его 17 августа. Но командование Конармии, пользуясь поддержкой Сталина, ответило, что армия не может выйти из боя, и поэтому приказ будет выполнен только после взятия Львова. 1‐я Конная армия 14 августа взяла Броды, 15 августа вышла на Западный Буг, причем 6‐я кавалерийская дивизия заняла Буск, но скоро была вынуждена его оставить. 16 августа 6‐я кавалерийская дивизия форсировала Западный Буг к северу от Буска, взяла 800 пленных и 17 пулеметов. 19 августа 4‐я и 6‐я кавалерийские дивизии находились на расстоянии 6 км от Львова, но сопротивление противника возрастало. Конармии противостояло три пехотных и одна кавалерийская дивизии. 19 августа 8‐я кавдивизия 14‐й армии взяла Стрый и сильно потрепала войска УНР. Лишь 20 августа, после нового приказа Реввоенсовета Республики, Конармия была выведена из боев под Львовом. После ее ухода польские войска под Львовом перешли в наступление и в сентябре вытеснили советские войска за Збруч, а потом – еще дальше на восток, до линии до линии Звягель – Староконстантинов.

То, что войска Юго-Западного фронта вместо Бреста двинулись на Львов, способствовало проигрышу Красной армией решающего Варшавского сражения. Троцкий, уже находясь в эмиграции, иронизировал над действиями командования Конармии и Юго-Западного фронта: «Наступил момент, когда самостоятельный поход на Львов был объявлен спасительным, а ответственность за крушение фронта можно было возложить на тех, кто помешал спасительному походу на Львов… В 1937 г. в № 2 «Красной конницы» напечатана статья «Боевой путь первой Конной армии», где автор открыто признает, что Конная армия не только не сумела воспрепятствовать польской армии отойти за реку Буг, но даже «не сорвала контрудара поляков во фланг Красным войскам, наступавшим на Варшаву». Сталин и Ворошилов, увлекшись эфемерной задачей нового занятия Галиции, не желали помочь Тухачевскому в его главной задаче – наступлении на Варшаву. Ворошилов доказывал, что взятие Львова дало бы возможность «нанести сокрушительный удар в тыл белополякам по их ударной группировке». Совершенно невозможно понять, как можно было бы после овладения Львовом на расстоянии 300 километров от главного театра ударить в «тыл» польской ударной группировке, которая тем временем уже гнала Красную армию на сотни километров от Варшавы на восток. Уже для того, чтоб только попытаться нанести полякам удар «в тыл», нужно было бы первым делом броситься за ними вдогонку, следовательно, прежде всего покинуть Львов. К чему в таком случае было занимать его?

Правда, достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться, что польские войска, наступавшие от Варшавы, никоим образом «своего тыла» в Львове иметь не могли. Однако Ворошилов, написавший книгу «Сталин и Красная армия», очевидно, все же упорно продолжает считать, что Львов находится «в тылу» польских армий, невзирая на то, что последние, оперируя на Висле, наоборот, находились сами «в тылу» Львова. Поэтому, надо думать, Ворошилов, а вместе с ним, вероятно, и Сталин, «в самой резкой форме «протестовали против переброски конной армии из-под Львова на север – к Люблину, на помощь Тухачевскому. «Заметая свои гнусные пораженческие маневры, предатель Троцкий обдуманно и сознательно добился переброски конной армии на север, якобы на помощь Западному фронту», – негодующе замечает «Красная звезда».

К сожалению, он добился этой переброски слишком поздно, – заметим мы. Если бы Сталин и Ворошилов с безграмотным Буденным не вели «своей собственной войны» в Галиции, и Красная конница была своевременно у Люблина, Красная армия не испытала бы того разгрома, который ее привел к рижскому миру».

Возражая Троцкому и Тухачевскому, Александр Егоров писал в мемуарах: ««От района местонахождения 1-й Конной армии 10 августа до района сосредоточения польской ударной 4-й армии на р. Вепш по воздушной линии было около 250 км. Даже при условии движения без боев просто походным порядком 1-я Конная армия могла пройти это расстояние, учитывая утомленность ее предшествующими боями, в лучшем случае не меньше, чем в 8–9 дней, и могла выйти на линию р. Вепш лишь к 19–20 августа… А с учетом сопротивления противника раньше 21–23 августа Конная армия линии р. Вепш достигнуть никогда не сумела бы». В этом с ним вполне согласен Пилсудский, указавший, что именно маневра на север ожидало от Конармии польское командование и собиралось использовать все силы и средства, чтобы задержать Буденного: «Если же Буденный двинется на север, то вся наша конница и лучшая пехотная дивизия должны немедленно пойти вслед за ним и любыми способами помешать его продвижению». Пилсудский также указал, что против Конармии действовало 3,5 пехотных и полторы кавалерийских дивизии.

Буденный в мемуарах справедливо отмечал: «Все попытки главкома сменить Конармию пехотой и полностью вывести ее в резерв начиная с 6 августа не имели успеха. 13 августа он, разговаривая по прямому проводу с командующим Западным фронтом, заявил, что Конармия и сейчас стоит перед стеной пехоты, которую ей до сих пор не удалось сокрушить». Он также указал, что позднее, 16 августа, когда наконец поступила директива Тухачевского о выводе конницы из боя и сосредоточении ее в районе Владимира-Волынского для удара в люблинском направлении, она была еще более невыполнима, чем пятью днями раньше. Конармия вела тяжелые бои за Бугом, а сменять ее было некому. Буденный доказывал, что «физически невозможно было в течение одних суток выйти из боя и совершить стокилометровый марш, чтобы 20 августа сосредоточиться в указанном районе. А если бы это невозможное и произошло, то с выходом к Владимиру-Волынскому Конармия все равно не смогла бы принять участия в операции против люблинской группировки противника, которая… действовала в районе Бреста», то есть значительно восточнее.

Скорее всего, даже если бы Конармия начала движение от Львова к Люблину 11 августа, не разбив к тому времени