– Вот моя картина! – с ходу похвалилась Фрейзеру Мэдди, указав на картонку, которая все еще стояла на прежнем месте, возле стены. – Дед дал мне картон большего размера, и все только, чтобы я замолчала. Так что я тоже работаю и разговаривать с вами не буду.

– Понятное дело, когда работаешь, то не до разговоров, – согласился с девочкой Фрейзер и дружелюбно ей улыбнулся. – А неплохо получается! Мазок плотный и цвет насыщенный. Почти на ощупь угадываешь текстуру.

– Мне того и хотелось. И я очень старалась! Если вам нравится, можете купить у меня картину и выставить в своей галерее. Деньги можете отдать прямо сейчас!

Фрейзер улыбнулся еще более широкой улыбкой. Роза тоже слегка приподняла уголки губ.

– Послушайте, Джон! – начал Фрейзер вкрадчивым тоном, сделав пару шагов в его сторону. – Клиенты меня одолели! Требуют свои заказы. Мне нужно распорядиться насчет фургона. Я вам шлю депешу за депешей, все спрашиваю, когда лучше всего направить фургон, чтобы забрать работы, а вы молчите в ответ. Ни звонка, ни эсэмэски… Трое покупателей буквально висят на мне, Джон! Трое! Они готовы заплатить большие деньги за ваши картины. А будете упрямиться и дальше, то найдут кого-то еще, чтобы украсить стены своих особняков, только и всего. Ну да, они идиоты, не разбирающиеся в живописи. Но вот с такой публикой приходится работать. Как говорится, какая есть.

– Да уж! – слабо огрызнулся художник. – Каких-то три недоумка, денежных мешка, для которых самое важное – это выдержать цветовую гамму их интерьера. А на искусство им наплевать! С чего бы мне перед ними заискивать?

Вот это да, подумала Роза, с нескрываемым интересом наблюдая за разворачивающейся на ее глазах сценой. Невооруженным глазом было видно, что спокойный и невозмутимый Фрейзер на взводе. Слова отца явно задели его за живое. Неужели не привык за все годы знакомства с Джоном к его взрывному характеру? Ведь он же знает отца почти столько же лет, сколько и она.

– Джон! Неужели вы не понимаете, что на карту поставлено не только ваше искусство? Моя репутация тоже! Столько лет я подстраивался под вас, потакал вашим капризам, изо всех сил делал вам имя. И, заметим, успех! Но почему всякий раз, когда у меня есть заказ на ваши полотна, мы начинаем одни и те же споры? Вы не хуже меня понимаете, зачем нужны такие заказы. Мы все должны платить по своим счетам. И вы не исключение, Джон! Даже вы!

Художник оторвал на момент кисть от холста.

– Поверьте мне на слово! Если бы я смог обходиться без посредников, я бы так и сделал! Все это ваше арт-дилерство – это сплошная выгребная яма! Помойка, одним словом. Проституирование на ниве искусства.

Фрейзер подавил еще один тяжелый вздох. Судя по всему, такие стычки с художником ему не в новинку, подумала Роза. И кажется, он готов стерпеть все его злые выпады, лишь бы заполучить свое. Однако же этот человек занимает в жизни отца отнюдь не последнее место? Как мог ее нелюдимый отец сойтись так близко с каким-то там арт-дилером? И не просто сойтись! Он впустил его в свою жизнь, сделал его единственным и полномочным своим представителем. А сейчас они двое так похожи на старых супругов, обреченных до самой смерти спорить по одним и тем же пустякам.

Было время, когда ее отец рисовал как бы вопреки, то есть в знак протеста, потому что никто не хотел смотреть на его работы или, тем более, покупать их. Но тогда у него не было таких здоровенных помпезных полотен, запечатлевших красивые местные пейзажи, которыми сейчас заставлена вся его мастерская. Следовательно, в нем произошел некий слом, и на каком-то этапе жизни отец решился – или ему помогли в этом – и выбрал для себя стезю коммерческого художника. Короткая пикировка между Фрейзером и Джоном, только что произошедшая на ее глазах, лишнее тому подтверждение. Она не без интереса наблюдала за тем, как Фрейзер снова попытался прощупать, с какой стороны сегодня лучше подъехать к Джону. И все же, что толкнуло отца на путь коммерции? Ведь когда-то он клялся, что и близко не подпустит торгашей к своим картинам.

– Я прошу вас о такой малости, Джон! – заговорил наконец Фрейзер, стараясь быть максимально сдержанным. – Хотя бы изредка включайте свой телефон! Или просматривайте электронную почту. Для чего я купил вам компьютер, в конце концов?

– Чертовы штуковины! Они окончательно замусорили всем головы. Роза!

Роза вздрогнула от неожиданности, так непривычно было ей слышать, как отец называет ее по имени вслух.

– Что? – она шагнула к нему.

– Отведи Макклеода в кладовку! – отец протянул ей связку ключей, один из них был от той двери, которая вела на вторую половину амбара. – Там стоят два холста. Они уже успели подсохнуть, я думаю. Этот холст будет готов в начале следующей недели. Так что городские ценители искусства получат заказанные ими картинки в срок. И мистер Макклеод заработает свои законные пятнадцать процентов.

– Ну, вы тоже не останетесь в стороне! – незлобиво огрызнулся Фрейзер. – Ваши денежки перечислят в банк, на ваш счет. Спасибо, Джон! Но что мешало вам сказать все это с самого начала? Ей-богу, столько пустых препирательств! Зачем испытывать на прочность нашу дружбу?

– О какой такой дружбе вы тут толкуете? – насупился Джон и взглянул на Мэдди, которая, в свою очередь, тоже бросила нахмуренный взгляд исподлобья на Фрейзера, полностью скопировав выражение лица деда.

– Вот эта картина предназначена для одного из банков в Берлине. Можно мне на нее взглянуть поближе? – попросил Фрейзер.

– Нет, нельзя! – последовал жесткий ответ, и художник повернулся к Фрейзеру худой согбенной спиной, сумев тем не менее закрыть тому почти всю видимость. – Роза! Ступай в кладовку!

Внутренне поражаясь тому, сколь стремительно и динамично развиваются ее отношения с отцом – вот он уже даже просит ее о чем-то и она соглашается это сделать, – Роза пока затруднялась с ответом. А нравится ли ей такой внезапный разворот или нет? Пожалуй, скорее, да, особенно с учетом того, каким разочарованием обернулась для нее вторичная встреча с Фрейзером. Да, отец разговаривал с ней грубо, никакой куртуазности. Но общение с Фрейзером доставляло ему еще меньшее удовольствие. Иначе с какой бы стати он стал перекладывать часть своей работы на нее? Получается, и она на что-то ему сгодилась!

Перебрав ключи в связке, Роза нашла нужный и открыла запертую дверь. Две картины были действительно готовы к отправке хоть сейчас. Так что Джон не лукавил и не собирался обманывать своего преданного агента, как тот мог бы заподозрить. В кладовке пахло краской, ее сладковатый запах делал воздух тяжелым и насыщенным. Само помещение, как и мастерская, тоже освещалось через окна-иллюминаторы, проделанные в крыше, отчего кладовка напоминала диковинный храм или часовню. Два столпа густого солнечного света образовали ровные золотистые прямоугольники на грязном полу, отбрасывая причудливые тени по сторонам.

Фрейзер почувствовал себя свободно и стал внимательно разглядывать приготовленные к отправке картины. Обе были огромные. Он осторожно коснулся поверхности холста одного из полотен. На запястье мелькнули дорогие часы в золотой оправе.