Вот он слегка отстранился и заключил ее в объятия. Его ладонь легла ей на затылок. Слегка надавив на него, Джордж притянул ее голову себе на плечо. Щека Изабеллы коснулась его влажной кожи. Она вдыхала исходящий от него мужской запах и слушала ритмичный стук дождя по крыше. Потрескивающий в камине огонь рассеивал тени подступающих сумерек и давал тепло. Но истинный жар в этой комнате исходил от Джорджа, проникал сквозь тонкий ситец ее рубашки и воспламенял кровь.

Груди Изабеллы были прижаты к его груди. Полные и тяжелые, они стали почти так же чувствительны, как во время беременности. Джордж глубоко вздохнул и провел рукой от шеи до талии. От этой скромной ласки Изабелла вздрогнула.

Джордж шевельнулся. Подняв глаза, Изабелла увидела, что он рассматривает ее. В зрачках отражалось пламя камина, а еще в них была жажда. Казалось, воздух сгустился и наполнился скрытым напряжением. Губы Изабеллы раскрылись. Джордж всегда стремился успокоить ее, но сейчас от него исходила иная энергия. От нее ускорялось биение сердца, а дыхание становилось прерывистым. Хотелось коснуться языком впадинки между ключицами и попробовать на вкус его солоноватую кожу, провести рукой по широкой груди, ощутить, как подрагивают мускулы под ее пальцами, найти места на его теле, которые заставят Джорджа стонать и дрожать от страсти.

– Изабелла… – прошептал он, – если ты не прекратишь так смотреть на меня, я за себя не отвечаю.

– А как я на тебя смотрю? – Вопрос должен был прозвучать как вызов, но вместо этого с губ Изабеллы слетело лишь соблазнительное мурлыканье.

Джордж прижался лбом ко лбу Изабеллы. Его губы оказались в дюйме от ее губ. Она кожей чувствовала его дыхание.

– Как будто хочешь проглотить меня целиком.

О Боже, неужели все так понятно?

– О…

– Поверь, дорогая, я не хочу ничего другого. – И он быстро коснулся ее губ. Изабелле хотелось продлить поцелуй, но Джордж ускользнул от нее.

Очередной разряд молнии на миг залил комнату ослепительным светом, загрохотал гром.

– Мне кажется, мы здесь надолго. – Голос Изабеллы звучал почти жалобно. Ну почему она не способна вести себя с ним разумно? Почему в его присутствии постоянно играет с огнем? Не просто сдается, как было в первый раз, а сама, словно бабочка, летит на огонь. Ведь она уже стоит на краю пропасти.

– Похоже.

Изабелла подалась к нему, поймала его губы губами, но Джордж снова отстранился, прервав поцелуй.

– Прежде чем мы зашли слишком далеко, – заговорил он, – мне надо кое-что получить от тебя.

– Что именно?

– Твое согласие. – Он поцеловал ее в висок. – Доверие. – Еще одно прикосновение губ к виску. – Видишь, я прошу очень многого, но все же не больше, чем ты способна мне дать.

Джордж смотрел на нее с таким жаром, что Изабелла не выдержала и опустила глаза. Он хотел ее, в этом сомнений не было. Его голос был просто пропитан соблазном, но в нем звучало что-то еще – может быть, предупреждение? Готовность остановиться, если она потребует. Он дает ей возможность одуматься, прежде чем страсть захлестнет их обоих и помрачит рассудок.

Как ни странно, эта свобода выбора сделала решение еще более трудным. Джордж отдавал власть в ее руки. Уникальный момент в жизни женщины, за которую всегда решали другие – семья, свет, обстоятельства. Встречаясь с отцом Джека, Изабелла не ведала, к чему это может привести, пока не стало слишком поздно. Он легко смог подтолкнуть ее к ложному шагу, продиктованному мимолетным желанием. Тогда тело одержало верх и отозвалось на зов плоти, а ее девственность и репутация расплескались по обрывкам бального платья.

Сейчас все было иначе. Сам Джордж был другим. В эти тревожные дни он служил ей единственной опорой, всегда был рядом, подставлял плечо, изо всех сил стремился отыскать ее сына. А сейчас вручал ей этот бесценный дар, ей, женщине, которая прежде имела любую роскошь.

Теперь Изабелла знала цену, однажды она уже потеряла все и снова отдала бы что угодно, если бы это помогло вернуть сына. Она в долгу у Джорджа. Но нельзя идти на такой шаг из одного чувства благодарности. Нет, ей самой этого хочется, да и как может быть иначе? Изабеллу покорили его обаяние, остроумие, независимость, готовность пренебречь предрассудками света. Как ей хотелось бы обладать такой же силой духа.

Однако все это лежит на поверхности. Но в Джордже есть глубина, которую он скрывает. Изабелле довелось в этом убедиться в тот вечер, когда он сел за рояль в бальном зале и позволил музыке унести себя в другую вселенную. Тогда Джордж словно бы впустил ее в свой внутренний мир и поделился с ней тем, что прятал от всех других, даже от самых близких друзей.

Джордж коснулся ее подбородка ладонью. Его длинные пальцы протянулись вдоль ее щеки. Сердце Изабеллы пустилось вскачь. Она слишком тянула с ответом. Он отступится. Не дотронется до нее, и когда дождь кончится, каждый из них вернется в собственный мир. Она – в свой пустой деревенский дом. Он – в загородное поместье, где масса гостей и где он все равно одинок.

Откуда взялась эта мысль? Как будто ниоткуда, но Изабелла инстинктивно поняла, что она верна. Этот очаровательный повеса, окруженный семьей, друзьями и приятелями, летящий по жизни с улыбкой и острым словцом, по сути, одинок, потому что ни одна из масок, которые видит свет, ему не принадлежит. Все это лишь средство самозащиты, щит, которым он ограждает себя от насмешек.

– Подожди, – прошептала Изабелла.

– Я жду, жду твоего ответа.

Изабелла сглотнула.

– Да. Мой ответ – да.

Казалось, Джордж не ждал этого и вздрогнул. Изабелла бедрами почувствовала эту дрожь.

– Да – что? – раздался настороженный вопрос. Он все еще готов отступить, прежде чем их унесет неодолимая сила. Но Изабелла хотела, чтобы ее унесло вместе с ним, только с ним.

– «Да» означает, что у тебя есть мое согласие. – Она приникла к нему и прижалась губами к его губам. – И мое доверие. – Еще один поцелуй, более продолжительный и глубокий. – Я буду твоей, пока ты этого хочешь.

Джордж почти зарычал сквозь зубы, притянул Изабеллу к себе, стиснул в объятиях и впился в ее губы с животной силой. У нее перехватило дыхание. Его язык ворвался ей в рот сквозь полуоткрытые губы. Она с радостью ему отвечала. Долго, очень долго ей казалось, что ее чувства мертвы. Какое счастье, что они все-таки живы и даже стали несравненно более яркими. Каждое движение языка, каждое прикосновение его пальцев к вискам, горлу, затылку отзывалось в ней острым наслаждением, сравнимым с тем, что испытала она накануне вечером.

Джордж застонал, и этот стон вызвал у Изабеллы блаженный спазм. Пока они не вместе, недостаточно близко. Ткань сорочки почти прозрачна, но и она мешает чувствовать его близость. Изабелле хотелось кожей ощущать его кожу, все его тело. Хотелось охватить его руками и ногами, втянуть в себя целиком. Хотелось слиться с ним так, чтобы оба перестали существовать как отдельные существа.