Эта история наделала много шума. Сохранилось большое количество манускриптов, авторы которых пытались дать свои объяснения событиям. Чтобы разобраться в этом многообразии версий, понадобился не один десяток лет. В конце концов Эндрю Лэнг написал целую книгу, в которой попытался проанализировать все стороны заговора Гаури и разгадать тайну исчезнувшего незнакомца. Увы, многие вопросы так и остались без ответа. Возможно ли, чтобы король, желая расправиться с графом Гаури и его братом, сам инсценировал покушение? Если же нет, если на короля действительно напали, то с какой целью? Чего добивались похитители? И какое отношение ко всему этому имела королева Анна Датская? По слухам, она была хорошенькой и весьма легкомысленной особой. Может, здесь скрывается какая-то любовная история? Далее, кто был этот таинственный незнакомец в башне? Да и существовал ли он вообще? Сплошные загадки… Боюсь, что заговор Гаури — наряду с печально знаменитыми письмами из ларца — так и останется неразгаданной тайной шотландской истории.

Я уже писал, что сегодня на месте замка Гаури возведено вполне современное здание, в котором нет ничего романтического или таинственного. Что поделать, в этом весь Перт! Он, как и Данди, демонстрирует весьма прагматический подход к своим историческим святыням. Горожан мало волнует, что где-то под городским мостовыми (фактически у них под ногами!) лежат тела короля и королевы. Если верить хроникам, Джеймс I и его супруга были похоронены в картезианском монастыре, некогда стоявшем между городской больницей и Кинг-стрит. Если попробовать просветить почву рентгеновскими лучами, то, возможно, и обнаружились бы их бедные позабытые косточки. Они все еще спят под землей, а вокруг теснятся воспоминания о славных свершениях и бедах древней Шотландии.

Зато поклонникам архитектуры есть за что благодарить Перт. Их не может не радовать тот факт, что город — вопреки кальвинистским традициям — восстановил замечательную церковь Святого Иоанна в ее первоначальном виде. Уж не знаю, как бы на это отреагировали более строгие пресвитерианцы минувшего поколения, но сегодня Шотландская церковь проводит свои богослужения в одном из прекраснейших кафедральных соборов страны.

До недавнего времени церковь Святого Иоанна служила приютом для трех различных конгрегаций! Сегодня, когда барьеры между ними разрушены, мы получили возможность впервые за многие столетия наслаждаться красотой здания и его совершенными пропорциями.

Перт — великий труженик. Но город не только самозабвенно трудится на своих фабриках, железных дорогах и сельскохозяйственных рынках, он так же увлеченно и развлекается. Перт считается родиной шотландского крикета. Вот какую историю поведал мне один из местных знатоков истории:

Во время наполеоновских войн в Перте содержались тысячи французских военнопленных. Для их охраны были выделены несколько подразделений местной милиции и английский кавалерийский полк. Чтобы как-то скоротать время, гусары играли в крикет на Саут-Инч. Зрелище это не могло не привлечь внимания городской детворы. Таким образом игра укоренилась в Перте, и с тех пор горожане увлеченно играют в крикет. Между прочим, вы, может, и не знаете, что в первые пятьдесят лет своего существования Пертский клуб крикета неизменно побеждал англичан из «И Зингари».

Мода на гольф также не миновала Перт. Забавно, но позиции этой игры сильно окрепли благодаря изобретению пороха. Дело в том, что в первое время закон строго ограничивал игроков в гольф. Считалось, что чрезмерное увлечение этой игрой отвлекало местных лучников от ежедневных тренировок и в конечном счете плохо сказывалось на боеспособности шотландской армии. После изобретения пороха лук со стрелами потерял свою актуальность как вид вооружения. В результате мастера по изготовлению луков остались без работы и стали думать, чем бы им заняться. После снятия ограничений на гольф они организовали первые гольф-клубы. И произошло это не где-нибудь, а именно в Перте!

В прошлом город успешно конкурировал с Сент-Эндрюсом по части развития гольфа. Одним из знаменитейших игроков стал Боб Эндрюс, уроженец Перта. Про него говорили, что он мог сбить своей клюшкой мяч с циферблата золотых часов и при этом не повредить последний.

Рано утром, еще до завтрака, я поднялся на Кинноул-Хилл. Хотя солнце ярко светило с безоблачного неба, в воздухе уже ощущалась осенняя прохлада. Когда я свернул с тропы и зашагал напрямик через поляну, за мной протянулась цепочка темных следов, отпечатавшихся на росистой траве.

Ранее я уже пытался передать свои впечатления от посещения возвышенностей Эдинбурга, Стерлинга и Данди. Где мне найти слова, чтобы, не впадая в повторения, рассказать о той картине, которая открылась моим глазам тихим осенним утром с высоты Кинноул-Хилл? Скажу просто: это было великолепно!

Прямо под ногами лежал Перт — живописное скопление крыш на берегах реки. Сама Тей с высоты выглядела серебристой лентой, которая, извиваясь, тянулась по зеленой долине Карс-оф-Гоури. Временами она ненадолго скрывалась в гуще лесов, потом снова выныривала и, постепенно расширяясь, устремлялась к морским просторам меж Форфаром и Файфом.

Если смотреть вот так, с вершины Кинноул-Хилл, создавалось впечатление, будто вы зависли на высоте 729 футов на борту неподвижного аэростата. Вся местность до самого горизонта просматривалась, как на ладони. Воздух был настолько чистым и прозрачным, что позволял разглядеть малейшие детали. Лишь горы вдалеке были окутаны голубоватой дымкой, но и они выглядели не столь далекими и недостижимыми, как со стен Стерлингского замка. На самой верхушке Кинноул-Хилл установлен указатель направлений. Он представляет собой плоский застекленный диск, к тому же дополнительно защищенный проволочной сеткой. На этом диске, как я знал, были изображены черные стрелки, нацеленные на самые знаменитые вершины Грампианских гор. Однако сейчас стекло запотело и было густо усеяно капельками выпавшей росы. Чтобы хоть что-то разглядеть, мне пришлось просунуть под сетку носовой платок и с помощью палки тщательно протереть поверхность стекла. Вот теперь можно было попытаться сориентироваться в туманной гряде на горизонте.

Поверьте, это лучший способ познакомиться с Хайлендом — ранним утром подняться на вершину Кинноул-Хилл и, справляясь по указателю, отыскать расположенные на расстоянии десятков миль знаменитые пики. Бен-а-Гло, Бейн Деарг, Кэйрн-Тоул, Бен-Макду — каждому из них соответствует своя стрелка… постойте, а что это за туманный великан маячит вдали? Неужто Бен-Невис?..

На обратном пути я еще издали заслышал школьный звонок. А вскоре увидел и детей — маленьких мальчиков с замечательными шотландскими лицами. Они шли поодиночке и группками, стараясь не прийти слишком рано, но и не опоздать к занятиям. Ботинки у всех блестели, как на параде. Один мальчик — типичный рыжий шотландец с веснушчатым лицом — приблизился ко мне и, забавно растягивая окончания, поинтересовался:

— У вас есть наклейки от сигарет?

Под его выжидательным взглядом я обшарил карманы и в конце концов нашел парочку этикеток.

— Кто тебе чистит ботинки? — задал я вопрос, который вертелся у меня на языке.