— Но как ребенок мог запугать целый город?! — не поверил Ричард.

— В этих фигурках заключены могучие силы.

— Правильно ли я понял, что всякий человек с разноцветными глазами — владелец подобной фигурки? — спросил Стил, которого больше интересовала практическая сторона вопроса.

— Почти наверняка, — ответил Узник. — Мне неизвестны другие причины гетерохромии.

— И сколько разноглазых, скажем, в Лондоне на сегодняшний день?

— В городе находится двадцать семь фигурок, из которых восемнадцать активно используются. У их владельцев один глаз голубой, а другой — зеленый. Правда, некоторые это умудряются скрывать.

— Как вы узнали, какие предметы у нас?

— У меня есть надежный способ. Я знаю, где находятся все предметы. Например, прямо здесь, в Ньюгейте, постоянно находятся две фигурки.

— Неужели их хозяева — заключенные?

— Именно так.

Ричард хотел спросить, почему обладатели таких артефактов не вернут себе свободу, но вдруг осознал, что эта бесконечная череда вопросов и ответов не приближает его к разгадке собственной тайны.

— Почему вы нам обо всем этом рассказываете?

— Я всего лишь торгую информацией. Мне хуже не станет, если у вас прибавится знаний, а если при этом пострадают интересы Хранителей, я не очень расстроюсь.

— А вы не боитесь мести? Ведь, предавая огласке сведения, которые они считают секретными, вы нарушаете их планы.

Узник, в течение всего разговора сидевший почти неподвижно, вдруг подался вперед. Колыхнулись края капюшона, и Ричард напряг зрение, стараясь разглядеть лицо. Но тщетно, облик хозяина так и остался в тени.

— Как вы считаете, почему я поселился в Ньюгейте?

Ричард подумал, что настоящий заключенный вряд ли назвал бы попадание в тюрьму «поселением». Но Узник не оговорился.

— Именно здесь я защищен от всех своих врагов лучше, чем где бы то ни было! — сказал он, и, несмотря на равнодушный тон, было ясно, что это одна из его любимых тем. — Оглянитесь! Все, что находится над нами и вокруг, — эта тюрьма с «господской», «общей» и «давильней», сотнями заключенных и надзирателями, Преисподняя — все это моя охрана. И повинуются они в первую очередь мне, а уж потом закону и его представителям. У меня, пожалуй, самая многочисленная охрана в этом городе. И содержит ее, заметьте, королева Виктория. Тюрьма, олицетворение власти, стала местом, где власть королевы кончается.

— А вам не жутко оставаться здесь постоянно?

— Это вопрос привычки.

Ричард долго раздумывал над следующим вопросом, не зная, с чего лучше начать.

— Мистер Узник, — сказал он наконец. — Вас рекомендовали нам как человека, сведущего во всем, что касается таинственных и загадочных происшествий и событий. Да и вы сами признали, что обладаете знаниями не только о предметах.

— Это так. Я собрал величайшую коллекцию загадок и на многие из них имею ответы. Что вас интересует? Черный Пес Ньюгейта? Чудовище Лох-Несса? Тайна сэра Симона Кентервиля?

— Я ищу разгадку своей собственной трагедии. Она связана с «Марией Селестой».

— О, «Мария Селеста», судно с исчезнувшим экипажем! Это хорошая загадка и давно разгаданная. Почему вы называете ее собственной трагедией? Там был кто-то из ваших близких?

— Там был я сам.

Если бы целью визита сыщиков в подземелье было удивить Узника, они могли бы считать свою миссию выполненной. Хозяин даже привстал от изумления.

— Вы уверены в этом? — спросил он, опустившись назад в кресло.

— Как и в том, что сейчас говорю с самым необычным человеком из всех, с кем доводилось встречаться.

— И что вы помните?

— Ничего! До того момента, как оказался один на дрейфующем корабле без экипажа. Амнезия — так это называется у докторов.

— Вас нашли люди с «Деи Грации»?

— Совершенно верно, но капитан Морхауз скрыл это от комиссии.

— Ну, это понятно. Не хотел затягивать расследование.

— Скорее всего. И есть еще одна деталь — со мной уже был сокол.

— Весьма любопытно, — пробормотал Узник. — Не очень понятно, но чрезвычайно интересно. Над этой загадкой нужно будет поразмыслить.

— Значит, сейчас вы не можете мне ничего сказать, — разочарованно спросил Ричард.

— Старая версия вас не устроит, а новой у меня пока нет, — ответил хозяин Преисподней. — Наведаетесь позже, куда вам торопиться. А пока можете удовлетвориться другим интересным фактом. До 1872 года фигурка сокола принадлежала… Хранителям.

— Вот это да! Так как же она попала ко мне?

— Не знаю, — ответил Узник. — Пока не знаю. Спросите о чем-нибудь другом.

Сыщики помолчали, вспоминая, о чем еще хотели узнать.

— Почему у мастера Пустельги не получилось «включить» мышь? — поинтересовался Стил.

— Может быть, в тот момент, когда вы пытались ее использовать, вам никакие опасности не угрожали, — предположил Узник. — Попробуйте сейчас.

Ричард вновь вынул мышь из шкатулки.

— Подождите! — остановил его Стил. — Вспомните об опасности. Влияние нескольких предметов может погубить вас. Разрешите попробовать мне.

Ричард без колебаний передал фигурку другу. Стил сжал мышь в кулаке и сосредоточился. Несколько секунд он сидел неподвижно, прислушиваясь к ощущениям, как человек, проглотивший дорогое, но сомнительное лекарство.

— Ваши глаза, Эдуард! — вдруг вскричал Ричард, пристально следивший за лицом приятеля, как будто ожидая, что именно там проявится действие артефакта. — Они меняют цвет!

— Так и должно быть, — подтвердил Узник. — Предмет принял его.

Стил никак не отреагировал на эти реплики. Он сидел неподвижно, продолжая смотреть куда-то в глубь себя, и лишь лицо его выражало все возрастающую тревогу. Наконец Эдуард тряхнул головой, поднялся и сказал, обращаясь к Ричарду:

— За нами пришли, Ричард. Мы в опасности.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием углей в камине. Огни свечей отражались в черных глазах спрута, распростершего над камином серебряные плети щупалец.

— Не волнуйтесь, господа. Здесь вы в любом случае в безопасности, — голос Узника оставался ровным.

Стила эти слова не слишком убедили. Он демонстративно вынул револьвер и взвел курок. Ричард стал рядом с другом, словно прямо сейчас собирался дать последний бой неведомым врагам.

Узник дернул за длинный шнур с кисточкой, свисавший неподалеку от его кресла. Почти тотчас в комнате бесшумно возник мальчик-демон. Узник наклонился и шепнул ему что-то. Мальчик исчез так же мгновенно, как и появился.