Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Анна Григорьевна, не заставляйте нас ждать. Просим. Просим.
– Бис! Бис!
– Мы ваши преданные поклонники. Не откажите в любезности, дайте вас лицезреть.
– Умоляем.
Анна затравленно встала. Фонари освещали ее, как свет рампы. Послышались издевательские аплодисменты.
– А где князь? Князек, вы там? Выходи, ваша светлость.
Похоронный марш проиграл в моей голове первые такты. Жаль, что все пошло не по плану. Не так я себе представлял собственную кончину. Свет фонаря уперся в плиту, за которой я прятался, затем обошел меня и прицелился прямо мне в спину. Я встал.
Вдруг грохнул выстрел. Анну снесло пулей.
– Ты что творишь?! – заорал Евстратий. – Мне не нужен шум!
– А мне не нужны свидетели! – с наглым вызовом ответил Троцкий.
– Да я тебя… – успел рявкнуть бывший агент. Тут же я услышал звук удара. Чье-то громоздкое тело упало на землю.
– Твои друзья цыгане – это мои друзья цыгане. Не надо быть таким жмотом, поц, – голос Троцкого звучал язвительно и торжествующе.
– Комт зум энде! – скомандовал он.
Один из фонарей был поставлен на могилу, высветив бычью голову Евстратия. Затем у головы, блеснув в луче, появился нож. Через секунду я услышал мерзкий отвратительный звук. Это был свист воздуха из перерезанного горла. Кладбище, убийства – все это показалось мне каким-то нереальным. В голове загудело. Только не припадок.
Меня затошнило, но я успел патетически воскликнуть:
– Шекспир, черт побери!
Фраза не возымела никакого действия.
– Что вы там кричите, подойдите сюда, не бойтесь. – Скомандовал Троцкий.
Я молча сделал пару шагов. Троцкий повернулся к двум боевикам. Они уже стояли на коленях с пистолетами у затылков.
– А теперь небольшое испытание для вас двоих. Я оставлю одному из вас жизнь.
Троцкий выдержал паузу.
– Но только в том случае, если один из вас убьет другого.
Коба и Авель молчали.
– Ну, я жду.
Один из цыган разломил револьвер, высыпал из барабана все патроны кроме одного и сунул оружие под нос Авелю. Авель замычал какие-то кавказские ругательства и замотал головой.
– Я так и думал. Но вы, Коба, не такое тупое, упрямое, животное. Вы должны оценить мое великодушное предложение. Вы станете моей правой рукой. Мы такие дела провернем вместе! Выбирайте. Или грязная яма или великое будущее.
Коба взял револьвер. Медленно поднял его и направил в мою сторону.
– Нет. Коба, нет. Князя все готовы убить. Ха-ха. Это легко, понимаю. Нет. Предоставьте это мне. – Троцкий смеясь повернул руку Кобы в сторону Авеля. – Нет. Коба. Брата своего по оружию и по крови. Брата своего Авеля надо убрать. Или вы все еще верите в божью кару, Каинову печать и все такое? Бросьте, вы же не сопливый семинарист!
Револьвер дрожал в руке Кобы. Авель что-то сказал в лицо своему другу, закрыл глаза и положил голову на могилу, как на плаху. Дуло револьвера ткнулось ему в ухо.
Я громко, что есть мочи завопил:
– Шекспир! Шекспир, твою мать!
Все удивленно на меня уставились. Удивление на лице Троцкого сменилось тревогой. Он пригнулся. Луч его фонаря заметался во все стороны, ощупывая темноту. И ту наконец-то раздался выстрел со стороны. Нужный мне выстрел. Один из фонарей с треском лопнул и погас. Я рванул в темноту.
– Взять его! – заорал Троцкий. – Убить всех, кого найдете! Две тени метнулись за мной.
Я бежал, спотыкаясь, к усыпальнице Батори. Но бежал не напрямую.
«Запомни, ты должен вывести преследователей к памятнику мадам Портиш», – вспоминал я указания Шандора. «Там я их встречу. Если не произойдет ничего экстраординарного. Главное, ты должен обежать памятник слева! И ни в коем случае не справа!» «Слева или справа?! Слева или справа?!» – я не мог вспомнить точно. Памятник уже показался впереди. «Слева или справа?» «Наступай только на крест!» – звучал в голове голос Шандора. «Что за кресты?!» – я никак не мог вспомнить. Память была темна, как кладбище. Силуэт памятника стал отчетливым. «Слева или справа?!!» Он напоминал статую независимости. В правой руке у мадам Портиш горел факел. Настоящий факел. Я оказался освещенным, раздался выстрел. Пуля отрикошетила очень близко. Я побежал справа от памятника. « А вдруг Шандор думал, что я побегу с другой стороны?» Поздно. С правой стороны я увидел небольшой кенотаф с крестом. Вспрыгнул на него, перелетел через ограду и исчез в темноте. Преследователи решили окружить меня, побежали с двух сторон памятника. Тот, что гнался за мной, уже настигал меня. Я слышал его дыхание. Вдруг раздался железный лязг, клацанье и дикий вопль! Один из наших сюрпризов сработал! Значит Шандор все-таки смог достать капканы. Меня он уверял, что это невозможная затея. В Австрии перевелись волки. Теперь я бежал строго к усыпальнице Батори. Со вторым преследователем ничего не случилось. Я догадался об этом по двум выстрелам в мою сторону. Никогда в жизни я так не спешил попасть внутрь склепа с покойниками! Тяжелая, оббитая кованым железом дверь, открылась легко и бесшумно. Только я хотел закрыть ее за собой, как в дверное кольцо вцепились с другой стороны. Я отчаянно задергал дверь на себя. Посыпались непереводимые венгерские ругательства. – Это я, – зашипел Шандор. Пришлось впустить.
– Здесь мы в полной безопасности, – прошептал Шандор, запирая огромный засов.
– Да, но деньги снаружи!
– Мертвым деньги не нужны.
– Мы еще не мертвы. К тому же там скоро появится Аврора!
– Что?!
– Таков план.
– Какой план.
– Который только что провалился. Где оружие?
Шандор посветил свечкой.
– Это оружие? – в панике воскликнул я. На могильной плите стоял открытый ящик со старинными дуэльными пистолетами.
– Сегодня день рождения императрицы, лавки закрылись очень рано. – вяло оправдывался мой компаньон. – Но они стреляют, вы могли убедиться в этом. Есть еще кое-что.
Шандор нырнул в темный угол склепа и вынырнул оттуда с мушкетом. Я застонал.
– Это из какого музея?
– Из частного, барона фон Метца. Правда, он мне одолжил его с условием, что я не буду пробовать из него стрелять. Это их фамильная реликвия. Но когда дело касается жизни и смерти… Шандор не успел закончить свою мысль, потому что мы услышали крики и ружейный выстрел.
– Это сторож.
В ответ гавкнул револьвер-бульдог. Наступила тишина.
– Вот и нет сторожа. Кстати, сколько времени?
Из кармана на свет были вытащены старинные серебряные часы.
– Фамильная реликвия Батори? – съязвил я. – Они ходят?
– Почти четверть двенадцатого, – гордо не обратил внимания на мою колкость Шандор. – Сверим часы. Сколько на ваших.
Я достал свой золотой брегет.
– О! Какая редкая вещь. Тоже
