* * *

Находясь в рубке для начальствующего состава императорской яхты «Штандарт», я стоял за спиной Николая и в бинокль рассматривал, как эскадра кораблей, участвующих в учениях, выстраиваясь в кильватерную колонну, под вымпелами вытягивалась с Большого кронштадтского рейда.

Впереди как разведчик шёл минный крейсер «Абрек», за ним флагман – эскадренный броненосец «Император Александр II», за ним только что построенный и введённый в строй новый головной эскадренный броненосец «Пересвет», который должен был уйти на Дальний Восток для усиления Тихоокеанской эскадры, но волей императора был задействован в учениях.

Дальше шли три броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраскин». На рейде разводили пары броненосный крейсер 1 ранга «Память Азова», недавно пришедший из Владивостока и бронепалубный «Светлана». Этот корабль использовался, как яхта-крейсер генерал-адмирала, и поскольку проектировщики уделили главное внимание комфортному размещению на борту высоких особ, боевые качества «Светланы» были весьма посредственными.

Также в учениях участвовали три новейших истребителя миноносцев «Сокол», «Ястреб» и «Кречет». В этот миноносный отряд вошли ещё десять номерных миноносцев.

На флагмане был поднят вымпел генерал-адмирала Романова. Алексей Александрович, узнав о задумке своего племянника о проведении масштабных учений, решил, прервать свою праздную жизнь и как главный начальник флота и Морского ведомства взять командование в свои руки, отерев от этого вице-адмирала Макарова.

По традиции на Балтике не было командующего флотом. Старшим из адмиралов был главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта. Именно эту должность и занимал Степан Осипович. Но против Его высочества и своего начальника не попрёшь. Пришлось Макарову временно принять на себя должность начальника штаба эскадры и разрабатывать программу учений, их организацию и проведение.

В Практическую эскадру в этот раз Макаров собрал оставшиеся на Балтике броненосцы, броненосные крейсера, истребители миноносцев и миноносцы, скорость которых была не меньше четырнадцати узлов. Именно эти корабли пошли бы на усиление Тихоокеанской эскадры в случае войны с Японией прямо сейчас.

За неделю эскадра должна была выполнить утверждённые Николаем весьма многочисленные учебно-боевые задачи, а также провести целый ряд испытаний артиллерийского, минного вооружений и механизмов, определенных соответствующими отделами Морского технического комитета. Алексей Александрович решил показать племяннику флот Российской империи с лучшей стороны.

Прошло около двух часов, когда эскадра, завершив определенные маневренные элементы, кильватерным строем направилась на Транзундский рейд в Выборгском заливе, где вечером корабли стали на якорь. Следующий день по расписанию должен был уйти на отработку организации службы и на якорные учения, а также императорский смотр кораблей эскадры.

Дядюшка Николая прибыв на яхту с отчётом о первом дне учений, да так и остался на ночь. Понятно, что удобства на императорской яхте отличались в лучшую сторону от спартанской обстановки на крейсере. В столовой для официальных приемов генерал-адмирал, докладывая императору, постарался обозначить, что выход с рейда, переход и организация якорной стоянки прошли на «отлично».

Но даже мне, далёкому от морской службы было видно, что маневрирование эскадры было далеко даже от оценки «удовлетворительно». Простейшие последовательные повороты на два, на три румба при перемене курса броненосцами и крейсерами в строе кильватера никому не удавались: одни при этом входили внутрь строя, другие выпадали наружу, хотя море было совершенно спокойным, да и ветра практически не было. Даже я себя чувствовал отлично. Истребители и миноносцы, шедшие отдельно двумя колоннами, выделялись в лучшую сторону.

На следующий день начался императорский смотр эскадры. Николай в сопровождении дяди и Макарова, а также других офицеров свиты побывал на всех броненосцах, интересуясь даже такими частными подробностями, как способ варки щей и каши на кораблях. Узнав, что на всех трёх броненосцах береговой обороны отсутствуют штатные бани, ну пренебрегли создатели броненосцев удобствами для нижних чинов, приказал использовать лазаретные ванны для ежедневного мытья матросов, занятых на грязной работе.

Макаров во время смотра на «Пересвете» отдал команду «пустить воду» в коридор носовых погребов боезапаса. В результате обнаружилась неисправность клапана системы затопления, зато носовая турбина успешно справилась с откачкой воды из затопленного отделения. Такой вот конфуз вышел.

На следующий день эскадра двинулась к Гельсингфорсу[7], проведя на ходу поверочную стрельбу из орудий главного калибра. Вновь отличился «Пересвет», у которого сломалась динамо-машина, обеспечивающая работу электроприводов носовой орудийной башни.

Между тем эскадра постепенно сосредоточилась на рейде в Гельсингфорсе, где провели первую подготовительную стрельбу из стволов Гочкиса и мелких орудий по буксируемым щитам, которые имитировали ночную атаку миноносцев.

Что можно сказать?! Стрельба из семидесяти пяти миллиметровых пушек была ужасной. Такое было ощущение, что наводка по оптическим прицелам практиковалась «примерно» поверх труб. О стрельбе из сорока семи миллиметровых орудий также стыдно и упомянуть. Днём выяснилось, что всею эскадрой не сделали ни одной дырки в щитах, изображающих миноносцы.

В дурном настроении, после «разбора полётов», генерал-адмирал дал команду эскадре следовать в Либаву[8]. На этом пути по плану учений большие корабли были «атакованы» шедшими отдельно миноносцами. Пасмурная погода и серый цвет миноносцев позволили обнаружить их лишь на сравнительно близкой дистанции. Главный начальник флота был вынужден сделать вывод о возможном успехе атаки миноносцев. Вечером, в темноте, миноносцы под прикрытием непогоды вновь успешно сблизились с большими кораблями, шедшими без огней.

Вход в аванпорт Либавы без лоцманов был довершен лихим маневром эскадры по постановке на якорь в темное время, с освещением буев и вех прожекторами. Во время стоянки броненосцы и крейсера упражнялись в постановке сетевого заграждения.

На следующий день эскадра провела учения по «спасению человека, упавшего за борт» и примерно-боевую стрельбу из орудий мелкого калибра по буксируемым миноносцами пирамидальным щитам. Кроме того, броненосцы и крейсера отрабатывали откидывание шестов сетевого заграждения на ходу, держа сети в готовности к немедленной постановке от «атак» вражеских миноносцев.

Напряженность тактических учений нарастала. Великий князь Алексей Александрович и Макаров из кожи вон лезли, чтобы оправдать первые неудачи в глазах императора. Вечером на меридиане Вормса с кораблей броненосной эскадры заметили вышедшие из Моонзунда миноносцы, собиравшиеся провести очередную атаку. Правда, их командиры поторопились обойти эскадру и еще в сумерках попали под «огонь» «Абрека», действовавшего как истребитель миноносцев.