— И что купила?

И снова этот взгляд, выворачивающий душу, сканирующий все потаенные уголки той. Враз перехотелось признаваться в правде. И вообще, лучшая защита — это нападение.

— Кое-что по женской части. Это что, допрос? — прищурилась.

— Нет. Я хочу понять, что творится в твоей красивой головке, и почему ты отказалась от моих денег.

Серьезно не понимает?

Или просто не отказывали ни разу до этого?

— А с чего я должна на них соглашаться? — задала встречный вопрос. — Да, мы приятно с тобой проводим время, но друг другу мы при этом всем все равно никто. Пройдет пара недель и каждый из нас пойдет своей дорогой. И прежде чем ты начнешь возражать, подумай. Я ведь права, Дамир. Сколько их было до меня? Полно. И также полно их будет после. И я не хочу быть одной из них. Думай обо мне, что хочешь, но на роль содержанки я не подписывала…

Не договорила. Мужские пальцы до боли сжали подбородок, вынудив замолчать.

— А теперь ты послушай меня, девочка. Ты сама согласилась на эти отношения. И не припомню, чтобы ты об этом сожалела. Так к чему теперь эти брыкания? Что плохого в том, что я плачу за свою женщину? В конце концов, я мужчина. А ты должна…

— Если ты сейчас скажешь, что мое место у плиты, я тебе врежу, — процедила сквозь зубы, не скрывая злости.

И что, что мужчина? За себя я способна и сама заплатить, тем более за такого рода вещи.

— Вообще-то я хотел сказать, что на данном этапе твое главное занятие — учеба и практика. С учетом, что все свое оставшееся свободное время ты будешь посвящать мне, на работу времени у тебя не останется. Будешь из гордости голодать?

— А с чего ты решил, что я буду голодать? Не буду, не переживай, и все свои обязанности буду исполнять, как надо, раз тебя это так волнует.

О последних словах пожалела почти сразу, но сказанного не вернешь, и мне оставалось только ждать. А Дамир… как взбесился.

— Обязанности, значит? — прорычал подобно зверю.

В светлых глазах не осталось ничего теплого и разумного. Нет, Дамир ничего такого мне не сделал. Даже не притронулся. Зато расстегнул брюки.

— Что ж, выполняй! — заявил с мрачной ухмылкой, приспустив одежду, высвобождая уже твердый член.

Да чтоб тебя!

Или правильнее сказать — меня.

Нафига я ляпнула эту глупость?

Ведь вовсе так не считаю.

Язык мой — враг мой.

— А давай мы оба успокоимся и нормально поговорим? — предложила миролюбиво, стараясь смотреть исключительно ему в глаза.

Выходило паршиво. Взгляд то и дело съезжал вниз, где на самом кончике головки блестела капля проступившего семени.

Чтоб меня!

Ощутила себя настоящей нимфоманкой.

Так захотелось прикоснуться…

Силой воли заставила себя этого не делать.

— Я признаю, что наговорила лишнего, но…

С писком фактически упала вперед, когда Дамир потянул на себя, в очередной раз не дав мне договорить.

— Нет уж, ванильная моя, — прошептал мне на ухо. — За свои слова принято отвечать. Так что давай, приступай к своим обязанностям, — выделил последнее слово. — Я совсем не против таких отношений с тобой, ты права.

Как ножом по сердцу полоснуло неприятной болью.

— Дамир… — попыталась то ли оправдаться попробовать еще раз, то ли уговорить его не доводить до подобного.

Я же себя ненавидеть буду после.

А он?

Кем будет считать меня он?

И кем уже считает, после данного заявления…

Недаром говорят, что нет ничего больнее слов, сказанных в попыхах и ярости.

То, что сделала я.

А значит…

— Прости, — произнесла все также глядя ему в глаза. — Я сказала, не подумав. Совсем не это имела в виду. Прости, — повторила, подалась вперед и невесомо прикоснулась к его губам. — Прости, — новый поцелуй в уголок губ.

И еще один. Наравне с новым “прости”. Дорожка из поцелуев к шее, пока руки ложаться на каменный пресс, а пальцы принимаются обводить каждый из шести кубиков, попутно расстегивая пуговицы мужской рубашки.

Губы спускаются ниже, выцеловывая каждый доступный сантиметр на смуглом теле.

Дамир молчит, только рвано дышит, прожигая меня своим алчущим взором. Не вижу его, но прекрасно чувствую. Как и бешеный пульс, которому вторит мой собственный. Вместе с барабанной дробью усилившегося на улице дождя. И это лучшее сочетание звуков, какое может быть. Разве что хриплый стон может составить конкуренцию, когда я обхватываю губами головку члена. Сперва так, затем полностью вбираю его в свой рот. Медленно скольжу по всей длине, постепенно ускоряя движения, помогая себе рукой.

Мужское дыхание срывается, пальцы путаются в моих волосах, оттягивая почти до боли, отчего по затылку и вдоль всего позвоночника бегут толпы мурашек. Они гнездятся внизу живота, порождая новую волну возбуждения. На этот раз одну на двоих. Ведь не только я дарю теперь удовольствие, но и Дамир не остается в стороне.

Его ладони по-хозяйски ложатся на мои ягодицы, сжимают, массируют, слегка шлепают, ласкают прямо поверх одежды. Между ног уже откровенно мокро, и я уверена на ткани виден след, и если кто-то заглянет в окно, ему предстанет воистину развратная картина. Но мне все равно. Это все где-то там, в другом измерении. Здесь и сейчас для меня существует лишь мой мужчина. Тот, кого я так незаслуженно обидела. Тот, кто уже самостоятельно толкался в мой рот, окончательно потеряв контроль над собой. Вот и финал не заставил себя ждать, а мне пришлось постараться, чтобы проглотить все, что он в меня выплеснул, настолько бурно и обильно кончил. Но главной наградой мне стал его взгляд, когда я выпрямилась и посмотрела в них. Лютую стужу сменило знакомое и такое желанное пламя, в котором того и гляди сгоришь без следа. Вместе с желанными объятиями, когда Дамир все-таки пересадил меня на себя. Вновь ухватил за подбородок двумя пальцами, не позволяя отвернуться, если вдруг надумаю. Хотя я о таком и не помышляла даже.

— Извинения приняты, — произнес все еще хриплым голосом. — И чтобы никогда больше не смела так говорить! Я знаю, что наше знакомство не задалось, в большинстве своем из-за меня, но это не значит, что я считаю тебя одной из многих. И уж точно я бы никогда не привел тебя в свой личный дом и не позволил там