Восемнадцатого августа реку переплыл перебежчик. Христианин из албанского алая поведал, что нападение на русских назначено на послезавтра, двадцатого августа. Дескать, им всем известно, что султан уже две недели как объявил в Стамбуле о начале войны с неверными, но ведь вести доходят сюда с большим опозданием, поэтому узнали они об этом вот только лишь три дня назад.

* * *

Триумфальная поездка императрицы Екатерины II по Новороссии и Крыму в сопровождении представителей иностранных дворов и нового союзника императора Священной Римской империи Иосифа II сильнейшим образом всколыхнула общественное мнение в Стамбуле. И так уже имевшиеся горячие реваншистские настроения разгорелись там с новой силой. Масло в огонь подлили и заявления французского, прусского и английского посланников о поддержке своими странами Османской империи, если только она начнет войну против России. 5 августа 1787 года великий визирь Юсуф-Коджа вызвал к себе русского посла Булгакова «для любезной беседы». Беседа не задалась с самого начала. Без долгих раздумий визирь предъявил послу ультиматум: вернуть Турции Крым, аннулировать все прежние договоры между державами и отказаться от покровительства Грузинского царства. Не успел еще русский посол сформулировать свой ответ на такие неуместные требования, как был арестован и препровожден для заключения в Семибашенный замок. Этот поступок был равносилен объявлению войны. Официально же о ней было заявлено 12 августа 1787 года.

Известие о войне достигло Санкт-Петербурга лишь 29 августа, когда на юге Новороссии уже вовсю шли боевые действия.

* * *

– Ваше высокоблагородие, на турецком берегу большое шевеление, – докладывал Егорову командир дозорной полуроты. – На воду множество баркасов выставлено, а с лимана гребная галерная флотилия зашла.

– Началось! – выдохнул Егоров. – Матвейка, ты скачи к их превосходительству! Никита, а ты к корабельщикам! Доложитесь, что турки на нас пошли! – приказал он вестовым. – Объявить всеобщую тревогу! Начинаем действовать по плану.

В ночь с 19 на 20 августа турки погрузились на многочисленные мелкие речные суда и под прикрытием своей галерной флотилии предприняли попытку форсировать Буг в трех местах. Основные силы их были брошены в самый центр пограничной линии и чуть южнее станицы Николаевской. Здесь, на самой середине речного русла, находилось с дюжину заросших кустарником островов. За сутки до этого ночью на них были скрытно высажены вторая и третья стрелковые роты егерей. Командовал людьми на месте секунд-майор Милорадович.

– Афанасьев, у тебя все там готово? Раньше времени фугасы не сработают? – спросил Живан у закапывающей ямку троицы.

– Все будет как надо, вашвысокоблагородие! – успокоил офицера рыжеволосый здоровяк. – Как только вы в баркасы загрузитесь, вот так и мы тогда фитиля подожжем. По полтора аршина шнура оставили, я все самолично проверил.

Из речной темноты вынырнул казачий баркас, сидящий на носу казак выскочил на береговую гальку самого большого острова.

– Пливуть, пливуть басурмани, пане Живан! – приглушенно выкрикнул он. – Багато човнів від турецького берега відходить!

– Понял тебя, Тарас, – кивнул Милорадович. – Теперь лишь бы ваши казаки не подвели. На них у нас большая надежда, без хорошей подсветки реки нам никак не возможно будет хорошо стрелять.

– Не турбуйтеся, пан майор. Козаки не підведуть. Там сам отаман Платон Миколайович із ними, – заверил казак. – Подавайте сигнал. Пора вже. Турки добре відгребли від свого берега.

– Внимание! Всем встать в цепь вдоль берега. Оружие к бою! – выкрикнул Живан и, подняв вверх пистоль, выстрелил. Грохот этого выстрела эхом разнесся по реке. Выше по течению вспыхнуло пламя костров. Пара дюжин плотов с дровами и ветошью, пропитанной маслом, плыли вниз, ярко освещая основное русло. На нем явственно проступили очертания множества лодок, гребущих к островам.

– Прицел – три сотни шагов, залпом пли-и! – выкрикнул Живан, и двести ружейных стволов послали вперед первые свои пули.

– Огонь россыпью по своему прицелу! – скомандовал майор. – Заряжай быстрее, братцы!

Свинец выбивал людей на лодках, многие из гребцов поддались первой панике и бросили свои весла. С бранью и угрозами османские командиры заставили взяться их за работу, и десант начал приближаться к островам.

– Отходим в баркасы! – скомандовал Милорадович. – Запаливайте костры! Пионеры действуют самостоятельно!

Стоящие на берегу островов шеренги сломались, и егеря, быстро распределившись, бросились к ожидавшим их с противоположной стороны судам. На островах посредине Буга пылали заготовленные заранее огромные костры, заливая все вокруг ярким светом. Самыми последними к баркасам отбегали пионеры.

«Раз! Раз! Раз!» – казаки дружно под счет старшин работали веслами, отводя речные суда кормой в сторону своего берега. А на острова с криками уже выбегал из баркасов турецкий десант.

– Рано, рано, еще немного, еще чуть-чуть времени нужно, – кусал губы Афанасьев. – Фитиля долго горят!

Волна высадившихся турок, хорошо подсвеченная кострами, прокатилась по островам и достигла противоположной их стороны. Несколько десятков солдат приготовили к бою свои ружья, и вслед отходящим русским раздались первые хлопки выстрелов. Над бортами казачьих лодок свистнули пули.

– Пригнись! – рявкнул Тарас, обернувшись к егерям. – Зараз мы им прицел собьем!

Два казака, возящиеся у фальконета, установленного на носу, поправили его наводку, и из ствола с грохотом и свистом вылетел рой картечи. «Бам! Бам! Бам!» – били небольшие пушечки, выкашивая хорошо освещенные фигурки. Толпа турок отхлынула от берега, и на самом большом острове громыхнул первый оглушительный разрыв, затем раздался второй, третий. Вот сработал фугас и на соседнем острове, а затем и на другом. В огне и дыму метались и падали человеческие фигурки. Взрывы прекратились, и на реке стало совсем тихо. Баркасы развернулись и устремились к своему берегу. Вслед им не раздалось более ни единого выстрела.

– Ваше высокоблагородие, пятью верстами выше устья Ингула, за большим поворотом Буга, турецкая конница на берег выходит, – доложился посланный в станицу Кутузовым прапорщик. – Похоже, что сейчас вся масса османской кавалерии переправляться будет. Там у нас их превосходительство с двумя батальонами, боится, что не удержит рубеж, уж больно там турок много. От вас, господин подполковник, он помощи ждет. А я дальше к казакам и пикинерам за подмогой.

– Первая рота и охранный плутонг, по коням! – выкрикнул Егоров. – Рысью за мной!

Полторы сотни всадников подскочили к берегу реки в тот момент, когда два батальона Бугского корпуса уже несколько минут вели огонь по речному руслу. В огненных всполохах их залпов на нем виднелись многочисленные темные силуэты. Кавалерия турок, переправившись наплывом через Буг вместе с конями, выходила на левый русский берег.

– Чуть-чуть не успели! – бросил в сердцах Егоров. – Всем спешиться! Егеря, в три шеренги становись!