— Ким, да ты особо-то не переживай. Где ты видел детей, которые все делали бы по воле родителей?

В ответ аптекарь лишь пустил струю дыма.

— Ну, да я это так, к слову. А как закончилось дело с кораблями? — спросил Джон Гукджу.

— Осталось только свернуть все дела. Разве есть еще какой-то выход?

— Хо! Пожалуй.

— Лучше продать уцелевшее судно, — сказал Ким.

— А что так?

— Говорят, что это судно не раз уже терялось в море.

— Это ты про «Чуниль»? Да, пожалуй, оно приносит несчастье, — Джон Гукджу призадумался.

— Думаю продать землю, чтобы рассчитаться с долгами, и продолжить рыбную ловлю.

При этих словах глаза Джон Гукджу засверкали:

— Этому не бывать, Ким! — сказал он, озадаченно потирая шею руками, — неужели так необходимо продавать земли? Тебе что, еще нужны деньги?

— Надо бы позаботиться о семьях пропавших без вести моряков.

— Хо-хо. Какую чушь ты несешь! Они, хоть и потерпели убытки, все равно в выигрыше: ты же им уже заплатил аванс.

— Можно ли смерть людей возместить деньгами?

— Вот еще! Ты слишком мягкотел, разве можно так разбогатеть? Тебе нужно быть жестким и решительным, если, конечно, не хочешь потерять последнее.

— Дело не только в этом. Корабли с острова Джони сильно устарели, да и сети пора уже менять.

— Одним словом, нужны деньги. Но тогда зачем тебе продавать землю? Возьми у меня! Если это тебя не устроит, можешь дать в залог свои рисовые поля. Когда появится прибыль, тогда и возвратишь долги. Но земля — это земля. Это же наследство наших предков, — говоря так, Джон Гукджу втайне надеялся прибрать к своим рукам земельные владения аптекаря.

— Тогда по рукам, — без колебаний ответил Ким.

Лицо Джон Гукджу удовлетворенно просияло.

— А я тут видел старшего сына старика Джунгу, Джонюна, — исподлобья, со смущением и презрением посмотрел на собеседника Ким.

— Хорош, очень даже хорош! Такой твердый парень! — воскликнул Джон Гукджу.

Но поскольку аптекарь не поддержал его и остался безмолвным, Джон Гукджу спросил:

— Ким, а ты не бывал еще в роли свата?

Аптекарь ухмыльнулся. Он никогда в жизни не стал бы сватом Джон Гукджу. А когда Джон Гукджу вздумал подлить масла в огонь, Киму стало неприятно.

— Есть тут кое-кто на выданье, — сказал Ким, — это правда.

— Кто же? Неужели в Тонёне? — удивленно вскрикнул Джон Гукджу: он считал, что его дочь — лучшая невеста во всем городе.

— Нет, в Тэгу. Кажется, молодые сами уже все решили, — вымолвил аптекарь, пересиливая свое отвращение к Джон Гукджу.

— Как это — «сами уже все решили»?! Ты думаешь, что старик Джунгу так просто оставит это дело? — раздраженно произнес Джон Гукджу.

— Делать нечего. Ты сам только что говорил, что дети не обязаны слушаться своих родителей.

— И дом у них на грани разорения, и младшего сына только что из тюрьмы выпустили.

— Да, молодежь всегда такая была и будет.

— Ха! Что правда — то правда. За детьми не усмотришь. Даже наш сын… — выпалил Джон Гукджу, и в какое-то мгновение по его губам пробежала коварная усмешка, — стал первым христианишкой в нашем роду и теперь заявляет, что собирается в Америку… Ну-ну, мы это еще посмотрим!

— В Америку?

— Говорят, что в Сеуле кто-то ему помогает.

— Кто?

— Пастор какой-то, кажется, — с пренебрежением ответил Джон Гукджу и презрительно усмехнулся.

Ёнбин собралась идти в церковь, но тут ее позвал отец.

— Вы меня звали?

— Угу. Виделась ли ты с Хонсопом?

— Еще нет…

— А он приехал из Сеула?

— Кажется, да.

— Он ничего тебе не говорил, что собирается в Америку?

— В Америку? — От удивления глаза Ёнбин округлились.

— Это еще не точно. Но говорят, что какой-то пастор из Сеула пообещал помочь ему. Неужели он тебе ничего не говорил?

— Ничего.

— Странно.

— Это вам отец Хонсопа сказал?

— М-м… Послушай меня, Ёнбин.

— Да, отец.

— Хонсоп — не пара тебе.

Глаза отца и дочери встретились. Погруженные в свои невеселые думы, они некоторое время сидели молча.

Ёнбин вышла из отцовской комнаты и пошла вместе с Ёнок в церковь. Служение уже началось. Сестры вошли в зал и осторожно сели на задних рядах. Но Ёнбин никак не могла совладеть с переполнявшими и мучившими ее душу мыслями. В этот момент она больше была сосредоточена на своих чувствах, чем на Боге. Когда закончилась молитва и началась проповедь, Ёнбин заметила сидящего в переднем ряду Хонсопа. Ёнбин прошлась глазами по его круглому, правильной формы, затылку. Рядом заметила девушку с длинными волосами в бледно-желтом платье. Она выглядела необычно даже для современного тогда Сеула. А рядом с ней сидела женщина средних лет с благородно приподнятыми волосами. Её внешний вид был также необычен и нов для Тонёна.

— Кто бы это мог быть? — Ёнбин даже и не подумала о том, что это какие-то знакомые Хонсопа.

Сразу после проповеди Ёнбин вышла из церкви и под сакурой во дворе стала ждать Хонсопа, но тот долго не появлялся. Ёнбин, опустив глаза, смотрела на носки своих туфель. Ёнок тоже, вслед за сестрой, опустила глаза.

И только тогда, когда двор церкви опустел, послышался чей-то высокий звонкий голос. Ёнбин подняла глаза. Из здания церкви в сопровождении Хонсопа вышли благородного вида женщина средних лет и та самая девушка в бледно-желтом платье. Подозрения Ёнбин оправдались: они пришли в церковь вместе.

— Ёнбин, кто это?

— Не знаю, — ответила Ёнбин, скрывая свое замешательство.

При виде Ёнбин Хонсоп смутился, криво улыбнулся и подошел к ней. В этот момент она поймала на себе взгляд девушки в бледно-желтом платье. Она была недурна собой. Переведя взгляд на женщину средних лет, Ёнбин удивленно вскрикнула:

— Ой! — Хотя Ёнбин и не была лично представлена этой женщине, она встречалась с ней в Сеуле в церкви «Y». Это была диаконисса Ким, жена брата пастора Ана той церкви.

— Вы были на богослужении? — Хонсоп вежливо обратился к Ёнбин. Его глаза выражали страх и смущение. Эта встреча была для него нежелательной.

Ёнбин не ответила ему и только улыбнулась.

— Разрешите представить, — начал Хонсоп и посмотрел на своих спутниц: — это диаконисса …

— Мы часто виделись в церкви. Вы слишком поздно нас представляете, — перебив его, сказала Ёнбин и первая поклонилась. Диаконисса улыбкой почтительно ответила на ее поклон. Улыбка означала, что она знает Ёнбин и хорошо к ней относится.