– Поумневший Ванька – это нонсенс, – усмехнулась Татьяна. – Ты просто не понимаешь, о чем говоришь. Это вечный ребенок-хулиган. Нет, я люблю именно Максима, потому что он такой, о каком я мечтала. И я хочу ему помочь. Не Ваньке, а ему. Ведь когда я решу его проблему, он будет целиком и полностью мой.

– Купишь с потрохами?

– Освобожу от лишних забот. Кать, ну чего ты норовишь все опошлить?

– Я старая, битая жизнью ворона и не верю в подобные волшебные истории: открылась дверь, вошел принц. Если у твоего бывшего даже нет возможности рассказать, как он себе башку дурную раскроил, то как он про тебя вспомнил и даже адрес дал?

– Написал, наверное. Или раньше рассказывал. Они же братья. Ванька знал и про то, что на квартиру я коплю, и в ателье сто раз бывал. Вот и сообщил. А Максиму пойти больше некуда.

– Банки закрыли, кредиты не выдают, – закивала Морковкина.

– Кать, ну чего ты привязалась к нему? Он же брать деньги вообще не хочет. Сказал, что сам…

– Вот и дай ему возможность самому разобраться! Чего ты лезешь-то?

– Да он же в долг хотел! – воскликнула Татьяна. – Почему ты в каждом сразу подвох ищешь?

– Потому что каждый мужик – сплошной ходячий подвох! Если он говорит, что любит, то ему от тебя что-то нужно! Если мужик прибил полочку, то он запросто после твоего «спасибо» заявит, что завтра к вам приезжает пожить его маманя. Или, например, тебе подали кофе в постель! Если ты наивная дура, то будешь тихо гордиться и возомнишь себя женщиной мечты. А если у тебя уже отработано включение логики на автомате, то ты сообразишь, что либо сейчас он скажет, как в анекдоте, «и чтоб теперь вот так мне каждый день!», либо вчера напроказничал и теперь замаливает грехи. Или жди сообщения, что сегодня вечером у него затяжное совещание, с отключенным мобильником. Вон Генка недавно вдруг как распелся соловьем про то, какая я распрекрасная жена, а в результате стал отпрашиваться на встречу однокурсников. А там – девки! Всякие старые студенческие любови и прочие приятные воспоминания, которые в любой момент могут перерасти в нечто большее.

– Слушай, у тебя сегодня настрой какой-то неверный, – расстроилась Татьяна. – Мне надо позитива накидать, а ты сплошной мрак нагоняешь. Мой Максим не такой.

– Ого, уже «мой»? Ты смотри, не продвинься в своих мечтах и планах дальше него, а то вы придете к финишу на разных стадионах.

– Слушай, дорогая моя, как говорят на форумах – «проверь щитовидку». Хватит всех под одну гребенку чесать. Максим – нормальный мужчина. Мы любим друг друга.

– Со вчерашнего дня?

– Ну и что? Если ты не веришь в любовь с первого взгляда, то это не означает, что ее нет! – Таня уже жалела, что пришла к Катерине. Ни тебе похвастаться, ни погордиться!

– Ага, конечно. Если ты не видела летающую тарелку, то это не означает, что к нам с другой планеты никто не залетал. Не злись и не обижайся. Я за тебя банально боюсь! Как-то все сладко и лубочно у вас получается.

– Просто повезло. Чего ты так против него вздыбилась-то?

– Танька! Идеальных мужиков не бывает. Они лишь прикидываются такими, и то очень недолго.

– Я думаю, если мы поживем вместе, то я сразу утешу тебя целым списком стандартных мужских дефектов, – успокоила подругу Таня.

– Понимаешь, когда женщина планирует пожить с мужчиной, она собирается разобраться в нем и прикинуть его пригодность к будущей совместной жизни. А мужчина чаще всего вообще ничего не планирует, кроме постели. Он охотник. Самец. Цапнул дичь, оторвал крылышки как трофей и покобелировал дальше. С чего ты взяла, что он планирует что-либо долгоиграющее?

– Ну, по отдельным словам…

– Да, мужики используют слова по спонтанному принципу: что в сознании всплыло, то и озвучил. Лишь бы красиво и тетка повелась. В твоем возрасте надо быть осторожнее. Твой кислый Андрей хотя бы не изображает ничего. Он такой, какой есть, без сюрпризов. А вот непонятно откуда нарисовавшийся хмырь опасен. Тем более если он умеет красиво складывать слова. Это свидетельствует о том, что у него была богатая практика. В общем, моя интуиция вопит, как сигнализация на «Лексусе» в неблагополучном районе.

– Я буду держать тебя в курсе и советоваться, – пообещала Татьяна. – Все, побежала. Меня Макс ждет.

– Побежала она, – проворчала Морковкина. – Если что – звони сразу. Я готова дать умный совет и днем, и ночью. Ночью особенно.

Огни за стеклом автомобиля сливались в радужные полосы, сказочными лентами обвивавшие ночной город. Максим смотрел на дорогу и улыбался, уверенно держа руль. Таня тоже улыбалась, думая, как здорово, когда и в жизни можно доверить руль сильному мужчине, а самой просто уютно устроиться на пассажирском сиденье и позволить себе быть слабой. Она так давно не была слабой. Она вообще никогда не была слабой. Максим снова привез ее домой. И они долго прощались у подъезда. Именно таким и бывает счастье – по-юношески пронзительным и чистым.

На следующий день, когда они сняли деньги, Макс настоял на том, чтобы написать расписку. Таня отказывалась. Но Максим решительно отверг ее возражения и красивым, размашистым почерком набросал обязательство вернуть деньги через месяц.

– Макс, я ее выкину. – Татьяна улыбнулась, прижавшись к его плечу.

– К деньгам нужно относиться серьезно, – произнес он и нежно поцеловал ее. Потом еще. И еще.

– Ты сейчас куда? – прошептала она, уткнувшись носом в его шею.

– В больницу. И… Таня… Мне бы не хотелось, чтобы ты со мной ехала. Наверное, это глупо, но я ревную тебя к Ваньке.

– Ревнуешь? – Она прижалась крепче. – Правда?

– Конечно, правда. – Он дунул ей в макушку. – И всегда буду ревновать. Потому что мы вынуждены будем с ним общаться. А я всегда буду бояться потерять тебя.

«Всегда», – мысленно повторила Таня, покатав это слово по языку, будто пробуя на вкус и на прочность. Как же это здорово, когда мужчина говорит «всегда»!

– Я заеду вечером. – Максим махнул рукой, но снова подбежал и прижал Таню к себе: – Спасибо тебе! Я хочу, чтобы все быстрее закончилось, и эта проблема между нами не стояла.

– Это не проблема…

– Нет, для меня – проблема. До вечера, малыш.

– Малыш, – прошептала Таня и прикрыла глаза.

Счастье наконец-то нашло ее и поймало в сачок, как бабочку.

И на волю совершенно не хотелось.

Ровно через сутки Татьяна чувствовала себя мышью, за которой захлопнулась дверца мышеловки.

– Катя, что-то случилось. – Она сидела у Морковкиной и рыдала, размазывая по опухшему лицу слезы. Но слезы и силы заканчивались. Она раскачивалась на стуле и стонала.

– Наверное, надо обзвонить морги и больницы, – тихо произнес Гена, многозначительно взглянув на жену.

Катя незаметно погрозила ему кулаком и погладила Таню по сгорбленной спине.