Ей не хотелось слушать, какой удивительной личностью была ее мать, насколько все они полагались на нее, как им всем будет ее недоставать, но отказываясь слушать, она бы чувствовала себя предателем. Она и так предостаточно уже натворила.

Коробка с личными вещами, которую она забрала из офиса, стояла с обвиняющим видом на краю кофейного столика. Вики была не в состоянии сделать с ней ничего иного, как только принести с собой в квартиру, и даже это далось ей нелегко.

И тут же она осознала, что Селуччи только что задал ей какой-то вопрос, а она не имела ни малейшего представления, о чем он спрашивал.

— Извини, — сказала она, поправляя очки с такой силой, что сдвинула их на лоб.

Майк обменялся взглядом с Фицроем и, хотя она не смогла точно уловить содержания таящегося в них вопроса, их предположения явно ее не порадовали. Вики едва могла справиться с каждым из них по отдельности. На данный момент, объединившись, по любому вопросу они одерживали над ней верх.

— Я спросил, — повторил он отчетливо, — о подопечных доктора Брайт. Ты говорила нам, что у нее есть группа из нескольких аспирантов. Существует ли вероятность, что они выполняют под ее руководством какую-либо работу?

— Сомневаюсь. Согласно словам миссис Шоу, когда я вернулась к ней после разговора с доктором Брайт и снова коснулась списка встреч, назначенных на сегодня, одна из них имеет отношение к каким-то бактериям, другой занимается чем-то связанным с компьютерами, а еще один, и здесь я ее перефразирую, — это какой-то тупица, который не в состоянии понять, чего он сам хочет. Я все же... — Селуччи открыл было "рот, но она продолжила прежде, чем тот смог заговорить: — Завтра утром мы начнем проверку этих фактов.

Генри, сидевший в кресле, наклонился вперед, лицо его, как она начала осознавать, приняло выражение, какое появлялось, когда вампир выслеживал добычу.

— Так ты подозреваешь доктора Брайт?

— Не знаю уж, что о ней и думать. — Перебирая в памяти разговор с ученой дамой, Вики будто снова услышала, как она спокойно произносит: «Это просто удивительно, насколько вы напоминаете вашу мать». Что не соответствовало действительности в лучшие времена и было уж вовсе сомнительным теперь, когда ее мать была мертва. — Она обладает редкостной самоуверенностью, этого ей точно не занимать, немалым интеллектом и высокой квалификацией, но все без исключения твердят о том, каким блестящим администратором она является. — Женщина пожала плечами и тут же раскаялась, что позволила себе этот жест: было такое ощущение, что плечи придавила стотонная свинцовая тяжесть. — И все же, пока нам не известно, что она абсолютно точно к этому непричастна, доктор Брайт остается в списке подозреваемых. Однако я считаю, мы можем полностью исключить из него доктора Девлина.

— Почему?

— Потому, что он никогда бы не смог сохранить в тайне столь неординарный предмет исследования. Если бы он принимал в этом участие, — Вики произнесла совершенно безобидное местоимение как проклятие, — он не смог бы удержаться, чтобы не разболтать об этом всему свету. Кроме того я поняла, что он — благочестивый ирландский католик, а до недавнего времени они выступали даже против обычного вскрытия.

— Но ведь он тоже ученый, — заметил Селуччи, — И мог просто удачно разыгрывать свою роль.

— Ведь весь мир — это сцена, — тихо продолжил Генри, — а мы — всего лишь актеры[4].

Майк закатил глаза.

— И что это должно означать, хотел бы я знать?

— Только то, что, если вы беседуете с человеком, несущим за что-либо ответственность, он непременно начнет вам лгать.

— Вот потому-то мы собираем массу разнообразных свидетельств, Фицрой. Чтобы выделить лжецов. Мы сегодня вечером знаем больше, чем вчера, и завтра узнаем больше, чем теперь. В конце концов, правда всплывет наружу. Ничто не останется тайным навечно.

«Мы не располагаем вечностью, — хотелось сказать вампиру. — Каждое проходящее мгновение пожирает ее жизнь. Сколько понадобится времени, когда не останется ничего, кроме этого дела?»

— Нам необходимо найти дымящийся пистолет, — произнес он вместо этого.

Селуччи фыркнул, не веря своим ушам. В устах Фицроя фраза эта звучала крайне нелепо.

— Должно быть, вы начитались дешевых детективных романов.

Генри проигнорировал его замечание.

— Я собираюсь проследить второго; того, кто убил молодого человека. Если я найду его, выясню также, кто похитил тело твоей матери.

— А что будет потом? — бесстрастно спросила Вики. — Что мы будем делать потом?

— Передадим их детективу Фергюсону. Наведем его на эту лабораторию. Пусть он разбирается с...

— Подождите минутку, — прервал Майк. — Вы что, в самом деле решили, что мы дадим полиции закончить это дело?

— А почему бы и нет? На этот раз мы не должны никого покрывать, исключая меня, и, в отличие от древних египетских мрачных божеств или демонов, вызванных из ада, безумные ученые окажутся во власти закона.

Селуччи прикрыл рот. Мог ли он спорить с этим?

— Генри, ты не можешь обращаться в полицию, — возразила Вики.

Вампир улыбнулся.

— А я и не буду. Я предоставлю эту информацию тебе, а ты донесешь ее до полиции. Детектив Фергюсон так обрадуется, когда получит этого убийцу, что, думаю, позволит тебе выражаться несколько неопределенно в отношении того, каким образом ты это обнаружила.

Губы Вики изогнулись в слабой, неуверенной улыбке.

— Знаешь, большинство парней просто дарят девушке цветы или конфеты.

— Большинство парней, — согласился Генри.

Атмосфера в квартире, казалось, внезапно накалилась, и у Селуччи встали дыбом волоски на руках. Глаза Фицроя потемнели, и Майку, даже через всю комнату, показалось, что он может увидеть в их глубине отражение Вики. Внезапная вспышка осознания заставила карандаш у него в руке переломиться надвое. Никто из них этого не заметил.

Вампир.

Как часто должны насыщаться вампиры?

Удаюсь ли Фицрою хотя бы раз вообще насытиться после того, как они прибыли в Кингстон?

"Да, конечно, ты ни разу не пил кровь у меня на глазах, мерзавец. И ты не пытался отправить меня куда подальше, в то время как сам... как сам...

В то время как сам предлагаешь ей утешение, которое она не принимает от меня".

Еще один взгляд на лицо Генри, и он уже понимал, что делобудет проведено не за его счет. Когда-то, где-то они перешли эту границу.

— Я должен выйти отсюда. — Произнеся эта слова голосом хриплым, но решительным, Селуччи встал. «Никогда бы не поверил, что смогу так поступить». — Мне необходимо прогуляться, чтобы проветрить голову. Думаю, это поможет. — Он схватил с вешалки в прихожей куртку и выскочил в холл, прежде чем у кого-либо из них появилась возможность попытаться остановить его. «Ведь я, черт подери, уверен, что не смогу предложить этого еще раз».