— Все устали.

Это не имеет значения. По крайней мере от нас есть хоть какая-то польза.

Майор снял при разговоре с ней свою фуражку, и, несмотря на его высокий рост, она заметила, что его когда-то блестящие черные волосы покрыты густым слоем пыли. Он тоже выглядел изможденным.

Катерина подумала о том, когда Зларин в последний раз спал, когда ел горячее, и вдруг осознала, что все это ему следовало бы сделать сейчас. С раннего утра не было обстрела, но вместо того, чтобы отдохнуть в эти драгоценные часы, он честно выполнял обещание, данное ее отцу, и пришел лично проверить, действительно ли ей ничто не угрожает.

Катерина, чувствуя, что ее прежний тон был довольно резким, хотя майор заслуживал благодарности, постаралась исправить ошибку.

— Мама и я очень ценим вашу заботу о нас, — сказала она. — Присутствие солдата в доме для нее большая помощь. Без этого во многих случаях ей трудно было бы справиться.

Зларин хмыкнул и сказал:

— Ваша мама проявляет удивительное упрямство, настаивая на том, чтобы остаться в городе, однако, к сожалению, близится время, когда вам с ней придется воспользоваться моим советом и уехать в Ниш.

— Нет. Простите, майор Зларин, но это невозможно…

— Австрийцы снова взяли Шабац, — мрачно сказал он. — Наша армия отступила из-за отсутствия боеприпасов. Я не сомневаюсь также, что вскоре поступит приказ войскам оставить Белград.

Катерина почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица.

— Вы хотите сказать, что Белград будет отдан врагу?

Нас оккупируют?

— Если отступление не будет приостановлено, думаю, такой приказ поступит. В этой ситуации вам и вашей матери крайне неразумно оставаться в городе.

— Мама давно уже приняла решение остаться в Белграде независимо от обстоятельств, — сказала Катерина не слишком уверенно.

— При всем моем уважении к вашей матери полагаю, она плохо себе представляет, что будет, если вражеские войска войдут в Белград. По всей вероятности, женщин и детей возьмут в заложники, а вы и ваша мать, как члены королевского дома Карагеоргиевичей, будете первыми в списке разыскиваемых.

Кровь снова прилила к щекам Катерины, и она ощутила некоторое замешательство от пристального взгляда черных глаз майора. Возможно, он также хотел сказать, что ее и Зиту могут изнасиловать, если они останутся в городе? Не желая касаться этой темы, она сказала:

— Каково сейчас положение на Саве и на Дунае?

Он нахмурился, так что его густые брови сошлись на переносице.

— Все литейные цехи, пекарни и фабрики, расположенные у берега, разрушены до основания, но благодаря помощи, оказанной нам Британией, австрийцы ни на шаг не продвинулись вперед, как и два месяца назад. Мы получили от англичан мины и торпеды, и теперь австрийцы вряд ли смогут форсировать Саву и Дунай.

— Значит, есть и хорошие новости! — Катерина радостно улыбнулась.

Их глаза встретились, и в этот момент Иван Зларин понял, что хочет на ней жениться. Однако осуществить это желание будет не так-то просто. Катерина Василович принадлежала к семье Карагеоргиевичей, и Алексий Василович, несомненно, рассчитывал на более достойную партию для своей старшей дочери, чем какой-то армейский офицер. Иван подумал, какова будет реакция Алексия, если он попросит у него руки Катерины. В этот момент ему и в голову не приходило сначала узнать, как отнесется к этому сама девушка. Будучи зрелым, умудренным жизненным опытом военным, он привык всегда добиваться своей цели. Сейчас он решил жениться на этой девушке и не предвидел никаких трудностей, которых не смог бы преодолеть.

— Поговорите с вашей матерью о возможной оккупации города, — сказал он, возвращаясь к своей обычной жесткой манере разговаривать. — Чем скорее вы обе окажетесь в Нише, тем лучше.

Катерина кивнула, уверенная, что разговор с матерью на эту тему будет лишь пустой тратой времени, и забеспокоилась, так как надо было поскорее возвращаться в палату, где остро нуждались в ее помощи.

— Хорошо, я с ней поговорю. До свидания, майор. Желаю удачи.

Он продолжал стоять, держа в руке форменную фуражку, и, сдвинув брови, наблюдал за Катериной, удаляющейся по лестнице в свою палату. Только когда она исчезла из виду, он повернулся и вышел из госпиталя.

* * *

В начале ноября Зита получила еще одно письмо от Алексия. На этот раз его тон был более пессимистичным.

«Дорогая, надеюсь, эти каракули до тебя дойдут. Пишу тебе под огнем, и потому мое послание будет кратким, так как вестовой уже отбывает к майору Зларину, и я воспользовался этой случайной возможностью связаться с тобой. В настоящее время положение довольно мрачное. По-прежнему нет подкрепления, нет снарядов для артиллерии и патронов для винтовок. Мои подразделения теперь влились в дивизию Макса. Когда эта ужасная война закончится, я не сомневаюсь, что Катерина и он поженятся. Постарайся ее убедить. Если она согласится, одной моей заботой будет меньше. Другая моя забота — это ты, ты и ты. Вестовой уже уходит, и я должен заканчивать. Береги себя и мужайся. С приветом, дорогая. Алексий».

На этот раз Зита не обсуждала с дочерью вопрос о ее замужестве. Ее собственный брак с Алексием был устроен по договоренности их семей, и она каждый день благодарила за это Бога. Если Алексий считает, что Катерина будет счастлива с Максом, она готова поддержать мужа.

Катерина была в ужасе. Отец рисковал жизнью на фронте, а она своим своеволием могла сильно его огорчить.

Ночью в госпитале, лежа на парусиновой раскладушке, усталая и измученная, она пыталась представить свой брак с Максом ради отца. Нет, это невозможно. Макс был огромным и неуклюжим, как медведь, и с ним трудно было общаться. Почему, черт побери, он вбил себе в голову, что хочет на ней жениться? Почему это не Джулиан?

При мысли о Джулиане она с новой силой ощутила боль.

Последние несколько месяцев она старалась заставить себя о нем не думать, но это было невозможно. Катерина лежала, глядя в темноту общей спальни, которую делила с Хельгой, Сиси и десятком других сестер милосердия, и слезы жгли ее глаза при мысли, что все могло быть иначе. Вместе они были бы счастливы. Даже после того, что произошло, она ничуть в этом не сомневалась. Эта уверенность никогда ее не покидала и в то же время являлась причиной постоянных мучений.

С того дня как Джулиан женился на Наталье, Катерина держала свое горе при себе, ни с кем не делясь. Она стала более скрытной и замкнутой, но при тех ужасных обстоятельствах, в которых теперь приходилось ей жить, такие изменения в ее характере остались незамеченными. Иногда Катерине казалось, что любовь, о которой она молила Бога, никогда не придет, и в такие моменты ей было все равно, за кого выходить замуж. Не желая ее обидеть, мать заметила, что если она ни в кого не влюблена, то пусть считает Макса хотя бы своим поклонником.