Серена подавила раздраженный вздох – она только что закончила красить ногти и читала журнал, аккуратно перелистывая страницы. Как дети Элла и Джош были не так уж плохи – и за столом вели себя вполне терпимо, – но они определенно умели выбирать моменты.

– Скажи ему, чтобы выключил тостер, – ответила она. – Я не могу сейчас ничего делать. У меня не высох лак на ногтях.

Элла с завистью посмотрела на блестящие ногти цвета розовой жевательной резинки.

– А мне вы можете накрасить ногти?

– Твоему отцу это не понравится.

– Папа не здесь. Он в Голландии.

– Я думаю, тебе еще рано делать маникюр. – Серена опять принялась внимательно изучать осеннюю коллекцию Гальяно. Дорогой Джон, один из ее любимых дизайнеров, у него такое чувство линии и цвета. Эти вельветовые жакеты просто неподражаемы…

– А когда ногти высохнут, вы заплетете мне косички? С ленточками?

Серена подняла взгляд от глянцевых страниц. Элла с надеждой смотрела на нее, переминаясь с ноги на ногу.

– Что?

– С розовыми и белыми ленточками, вплетенными по всей длине, как делает Максин.

На протяжении последних недель Серена неоднократно наблюдала этот ритуал. Даже Максин с ее натренированными пальцами не могла закончить процедуру быстрее чем за двадцать минут.

– Милая, у тебя и так чудесные волосы, – вкрадчиво сказала она. – Распущенные они гораздо лучше. Почему же ты не бежишь на кухню сказать Джошу, чтобы выключил тостер? Твой папа будет не очень доволен, если он сожжет кухню.

Вследствие такого невнимания к полудню Элла заскучала. Джош, большой поклонник компьютерных игр, в полной мере оценил преимущества отсутствия Максин и отца и сидел в спальне с любимым «Геймбоем», горящими глазами следя за Покемоном. Обычно его сессии ограничивались тридцатью минутами, и он был в раю. Гай взял за правило конфисковывать батарейки по прошествии получаса. Максин, еще более безжалостная, забирала приставку целиком и играла сама.

– Уходи, – сказал он Элле, сидевшей в ногах кровати, стуча коленкой о коленку.

– Можно мне поиграть?

– Нет. У меня четырнадцать тысяч очков.

Элла прикусила верхнюю губу.

– Ну Джо-о-о-ш…

– И престань трясти кровать, я моргаю. Элла толкнула кровать сильнее. Джош поставил игру на паузу, повернулся и спихнул ее на пол.

– Слушай, я из-за тебя моргаю, а у меня нет времени моргать. Отстань, иди отсюда!

– Я тебя ненавижу, – захныкала Элла, но Джош не собирался вступать в спор. Четырнадцать тысяч очков было его рекордным показателем, и он не хотел останавливаться на достигнутом.

– Хорошо, – прошипел он, когда Элла поплелась к двери, – я тебя тоже ненавижу.

Раз ей нельзя заплести косички и нельзя играть с Джошем, решила Элла, ей могут разрешить купить конфет. Это будет честно.

Серена дочитала «Харперс и Куин» и взялась за «Татлер». Ей было очень интересно искать знакомые лица на фотографиях светской хроники. Часто камера схватывала случайное выражение лица, торчащую бретельку лифчика или двойной подбородок…

– Можно мы пойдем в магазин за конфетами?

Оторвавшись от журнала, Серена увидела Эллу, сжимавшую в руках желтый кошелек в виде банана.

– Конечно можно, милая.

– У меня восемьдесят пенсов.

– Это прекрасно, – одарила ее благосклонной улыбкой Серена.

Она явно не собиралась вставать с дивана, и Элла повторила попытку.

– Ну можно пойти сейчас? Пожалуйста…

На Серену снизошло понимание, и улыбка погасла.

– Разве Джош не идет с тобой?

– Нет. Он играет в свой дурацкий «Геймбой». Это нечестно. – Элла умоляюще посмотрела на нее. – А дождик перестал, и мы не намокнем.

Шлепать полмили по раскисшей аллее под мокрыми деревьями – Серене это не казалось заманчивой перспективой, хотя ей было приятно, что Элла ищет ее компании.

– Спасибо, милая, – мягко ответила она, – но у меня что-то нет настроения. Может быть, завтра.

Элла задумалась. Серена не хочет гулять, но она не сказала «нет» по поводу конфет. Искушение было слишком сильным, и она неуверенно спросила:

– Значит, я могу сама пойти в магазин?

– Ну конечно можешь, – равнодушно ответила Серена. Ее внимание привлекло знакомое лицо среди гостей на свадьбе знаменитостей. Святые небеса, она сто лет не видела Труди Бленкерн, и вот она собственной персоной, с подправленным носом, коллагеновыми губами и уродливым мужем-техасцем в придачу…

Это совершенно нечестно, решил Джош, тряся «Геймбой» в надежде, что батарейки вернутся к жизни. Именно тогда, когда некому его остановить, они сели. И виновата в этом Максин. Это она отнимала приставку и играла, вместо того чтобы гладить. Она и посадила батарейки.

Чувствуя неловкость за то, что выгнал из комнаты Эллу, он отправился ее искать. Но в спальне сестры никого не было, а спустившись вниз, он обнаружил только Серену, сидевшую перед телевизором со стаканом апельсинового сока.

– Ой, – удивился Джош. – А я думал, Элла с вами.

Девушка спускалась по веревке с крыши небоскреба. Серена дождалась, пока она ступит на землю, и с улыбкой повернулась к Джошу.

– Меня бы, наверное, на ее месте стошнило, а тебя? Нет… Я не видела Эллу. Возможно, она наверху.

Он нахмурился.

– Я уже проверил в ее комнате.

– Ну хорошо. – Серена отпила сока и посмотрела на висевшие на стене часы. – Она где-то здесь. Найди ее, Джош, и спроси, что она хочет к чаю. Это будут или рыбные палочки, или яйца-пашот на тосте.

Когда десять минут спустя Джош вернулся, Серена по-прежнему не двинулась с места.

– Ее нигде нет, – взволнованно сказал он. – Я обыскал весь дом и сад и нигде ее не нашел.

Серена вздохнула.

– А когда ты видел ее в последний раз? Когда она вернулась из магазина?

– Какого магазина?

– Из бакалейной лавки, – терпеливо сказала Серена. – Она пошла купить конфет.

Джош в ужасе посмотрел на нее.

– Одна?

В ответ она воззрилась на него.

– Ну конечно. Она сказала, что ты не пойдешь с ней, потому что играешь с этой дурацкой штукой.

– Но Элле нельзя одной ходить в магазин. – Глаза Джоша наполнились слезами. – Из-за странных мужчин. Ей же всего семь лет.

Отпустив Паулу, Дженни в пять часов закрыла магазин и приступила к утомительному изготовлению четырнадцатифутовой гирлянды, заказанной местным чиновником для украшения стола на празднике по случаю шестидесятилетия его жены. По всей длине нужно было приладить серебряные банты и аккуратно укрепить цветы – жасмин и чайные розы. Работа трудоемкая, но хорошо оплачиваемая, и конечный продукт, надеялась Дженни, будет производить впечатление. Торжество обещало быть очень светским и могло принести ей много новых клиентов, если только жена чиновника не выдаст гирлянду за пустячок, который она соорудила в свободные минуты.