— А Риттка мне сказала, что ты мечтала о таком маленьком бизнесе.

— Я никогда не мечтала о бизнесе. Я мечтала о… приюте. О братстве, которого у меня никогда не было.

И это была правда. Не все же рождаются в таких благословенных местах, как Степа. И та давняя утопия «Приюта Маргаритты» никогда не покидала Евиных грез. Магазинчик изощренных подарков — почему бы и нет, но здесь она с удовольствием отдаст бразды правления Ритте и всей ее юной шобле. Пускай вертят концептом, как хотят. Ева отнюдь не считала эту лавчонку пошлой. Нет, она за маленькие радости. Но прежде она… распутает до конца тот клубок, который приведет ее к собственной мечте.

И пришли новые дни. Маргаритта обрушивала на нее ураган эмоций, и Еве оставалось только по-матерински им управлять, и поддерживать благие нововведения, вроде пушистых неваляшек, и с гневом отвергать продажу подушек в виде мужского торса для одиноких женщин.

— Лучше откройте при магазине укромный клуб знакомств. Полезней будет. Каждому, кто ищет пару, прикалывайте к одежде голубую валентинку. И это будет знак, по которому ищущие узнают друг друга в толпе.

— Почему голубую?

— Да потому что великая песня Blue Valentines…

Во всем-то молодежь теперь видит дурной подтекст. Но Еве тем не менее было с ними интересно. У Риттки оказалось куда больше идей, чем у родительницы. Зато у Евы получалось наводить лоск, выкладывать вишенки на тортах и придумывать философскую начинку. Она даже начинала чувствовать в себе доселе дремавшие просветительский и наставнический посылы. Вот только она чертовски страдала от недоговоренности. И согрешила письмом, хотя помнила, что Алик терпеть не может ни устных, ни письменных излияний.

Но как быть, если некоторые слова так трудно вставить в разговор. А на некоторые вопросы отвечаешь всю жизнь. А умираешь с застывшими на губах лучшими замыслами, сюжетами, мыслями… Исчезаешь. Почему?

Конечно, письмо было коротким, как валентинка. Передала через Степу. Шуранскому человеку он не может отказать. Но надо было постараться спросить о вечном как о сущей безделице.

И он ответил:

«Милейшая… Я не могу тебе дать точный ответ, почему я ухожу не прощаясь. У меня есть только версия. Когда мне было шесть лет, исчезла моя мать. Она ушла за сигаретами и не вернулась. Много лет я был уверен, что она вернется. Я отравлен ожиданием, девочка моя. И я дал себе слово исчезать до того, как исчезнет тот, кто рядом. Нет ничего проще.

Зато я для барышни — всегда предтеча новой любви. После меня даже выгодно выходят замуж. Легкая рука. Даже Наденька — уж на что щеколда, и к той мужик вернулся.

Насчет этой вашей истории — я действительно знаю не все. Я могу тебе сказать только о тех делах, что уже закрыты, и то по дружбе.

Сокровища — не спрашивай. Я знаю, ты все никак не придешь в себя от выходки Маргаритты. Но твоя остроумная дочь оставила камни в лучшем месте и избавила тебя от необходимости оттирать кровь со стен. Ты так любишь тот фильм с потоками крови… лучше посмотри это свое «Сердце Ангела» еще раз, но не ищи бриллианты. Марта, твоя свекровь, заплатила за них своим ребенком — не соверши ее ошибки. Довольствуйся «Особым даром» от Наденьки. Только я тебя знаю: ты Надьку пожалеешь и позовешь обратно. Не советую: утянет за собой в тюрьму, заморочив тебе голову — ведь ты любительница историй с черными шахматистами. А Степка еще наплачется со своей дочкой, любительницей шляться по кладбищам и встречать там кого не надо. Спроси у Милана — похоже, даже он не знал, что задумала его подружка. Ладно, дай бог, выпутается. А Бриллиантовна собирается вляпаться по-крупному. Накликала она на себя беду своим прозвищем. Кое-где уже подозревают, что она и есть бриллиантовый маньяк. Смешно.

О чем еще тебя предостеречь — ведь ты любишь впутаться в клубок змей… Арина — олигархический отпрыск, отравленная ядом путешествий сознания. Я просто не знал, как выпутаться из ее когтишек. А ведь порой сидел в соседней комнате с Надькой, когда она за стенкой по мне страдала… Аринка милая, но ты же понимаешь, что, сколько бы она ни играла в гейшу или в библиотекаршу, сколько бы ни путалась с твоим дружком Комендантом, мужа ей будут утверждать на совете племени. Но она приятно удивила, как писали классики, своими исканиями и духовной жаждой. Своими нежными письмами. Зря она думала, что я их не читаю. Не переживай: ее роман с твоим Валерой будет недолгим. Лето, яхта… с кем не бывает.

Ты боялась, что он тоскует по Руфине. Полная чушь. По Руфине тосковал Комендант. И вот чем это для него кончилось. Я думаю, очередная гейша в кавычках высосет из него все деньги. Пока не поздно — можешь брать его тепленьким.

А твой Валера тосковал по потерявшейся сестренке. Когда-нибудь доверительно порасспроси его о девочке в розовом. Все-таки он — не последний человек в твоей судьбе и имеет право на исповедь. Не искала бы ты расстегнутых рубашек, от добра добра не ищут.

Ты говоришь, что я ничего не понимаю в женщинах. Но разве кто-то из вас, встреченных мною, понимал что-нибудь в мужчинах? Эх, Ева, Ева. Была бы у меня жизнь в запасе, я бы прожил ее с тобой, несмотря на то что ты грязнуля и растяпа. Буду вспоминать, как ты открывала мне дверь за секунду до звонка, и отправляюсь искать исчезнувших.

Номер умершего абонента цементируется и становится мистическим кодом — я уверен в этом. Только какая дверь им открывается — попробуй найди. Знает только потерявшаяся девочка в розовом, тайная душа бескрайнего города…»