– Мой начальник попросил узнать, нет ли у вас импортных кукол, которые ходить умеют? У его дочки скоро день рождения, вот, присматривает подарок.

– Есть! – Продавщица показала на стеллаж с коробками. – Куклы производства ГДР. Стоят от 35 до 40 рублей. Самые дорогие умеют голову отворачивать, когда их кормить из ложечки начинают.

Девочка словно поняла, о чем мы говорим, и тяжело вздохнула.

«Рублей за двенадцать я купил бы тебе куклу, отблагодарил бы за примерное поведение, но за сорок рублей покупать не буду. Я не спекулянт, чтобы такими деньгами разбрасываться. Придется тебе остаться без подарка».

– Посмотрите игрушки, которые можно приобрести без приглашения, – предложила продавщица. – Конец месяца, а у нас план по продажам еще не выполнен. Экономят на игрушках! За вчерашний день только два покупателя было. Не желаете коляску для куклы?

Я даже не стал интересоваться ценой. Коляска была как настоящая, только уменьшенная в размерах.

– У нас квартира небольшая, коляску поставить негде, – деликатно отказался я.

Продавщица показала на стеллаж с игрушками, продающимися без приглашения.

– Пупсика хочешь? – спросил я.

– Собачку! – прошептала на ухо девочка.

– Какую? Вот эту? Сколько она стоит?

– Восемь рублей. Производство ГДР. Шерсть – как настоящая. Возьмите, не пожалеете! У меня знакомая детям купила, так они играют с ней целыми днями, мамочка нарадоваться не может.

Кроха напряглась. Наступил момент истины: купит или нет?

– Замечательная игрушка! Мы возьмем ее. Собачка как живая. Сам бы с ней поиграл.

Девочка расслабилась. Не зря в магазин сходила!

Продавщица выписала талон, стала упаковывать игрушку в оберточную бумагу. В коридоре, у секции детской одежды, с пакетами в руках нас дожидалась Татьяна.

– Что так долго? – спросил я.

– Пока кассу нашла, пока оплатила… У тебя что в руках? Талон?

– Давай пакеты, я подержу, а ты сходи оплати.

Я достал десятку, протянул Маркиной. Татьяна строго посмотрела на дочь: не выпрашивала ли она подарок у незнакомого человека? Девочка поняла, что может лишиться понравившейся игрушки, и, не дожидаясь вопроса, сказала:

– Дядя себе собачку купил. Играть с ней будет.

– Таня, иди оплачивай покупку, а то мы с девчонкой уже изжарились тут целый день торчать.

Маркина стояла, не зная, что делать. Я решил одним ударом покончить с сомнениями:

– Тебе рыжая тетка что-то без приглашения продала?

Я кивнул на небольшой сверток, с которым Маркина вернулась в секцию детских товаров.

Она ничего не ответила, передала мне пакеты и ушла. Из универмага мы вышли через служебный вход. В руках у нас были разнокалиберные пакеты, свернутые из серой упаковочной бумаги. Даже небольшую игрушечную собачку нам завернули в отдельный пакет. Со стороны определить, что именно мы купили, было невозможно.

«Нельзя советских граждан раздражать покупками с черного хода! – подумал я. – Безликие пакеты ни у кого чувства зависти не вызовут».

Из припаркованного у въезда во двор легкового автомобиля проворно вылезли две молодые цыганки и направились к нам. Одеты они были в шикарные дубленки, на головах – цветастые платки. Из-под полы дубленок – юбки по щиколотку, на ногах модные импортные сапоги.

– С удачным приобретением! – преградили нам путь цыганки. – Мы неплохо заплатим. За женские вещи – две цены, за детские – полторы. У нас машина стоит, можно в ней посмотреть, что купили, там и рассчитаемся.

– Мы ничего не продаем! – грубо ответил я.

– Паренек, тебя же никто не спрашивает! – с презрением сказала одна из цыганок. – Мы с женщиной говорим.

Татьяна даже задохнулась от возмущения: «Лаптев, значит, паренек хоть куда, а я – уже немолодая располневшая тетка?»

– Пойдем к машине, не будем привлекать внимание, – скомандовала цыганка.

Ее подруга тут же вцепилась в пакет в руках Маркиной. Татьяна попыталась оттолкнуть ее, но тщетно! Хватка у цыганки была как у бульдога: что схватила – не отпустит.

– Ничего мы не продаем! – в отчаянии закричала Татьяна.

– Машина рядом, там посмотрим, – настаивала цыганка.

– Сейчас мы все решим, – с угрозой сказал я, перекинул девочку на другую руку и полез во внутренний карман.

Как по волшебству не понять откуда, появился цыган в бобровом полушубке.

– Вы что, кошелки, совсем обнаглели! – прикрикнул он на цыганок. – Прочь отсюда, дуры безмозглые!

Цыганки отцепились от нас и убежали, спрятались в автомобиль.

– Брат, извини! – сверкнул частоколом золотых зубов незнакомец. – Девочки всю ночь вино пили и еще не пришли в себя. Не обращайте на дурочек внимания.

Он взмахнул рукой. Автомобиль тронулся с места и выехал на проезжую часть.

– Все в порядке! До свидания!

Цыган одарил нас золотозубой улыбкой и быстрым шагом скрылся прочь.

– Если бы не ты, они бы меня в машину затащили, – сказала пришедшая в себя Татьяна.

– Поздно что-то у цыгана зажигание включилось, – недовольно заметил я. – Пока я в карман не полез, он не догадался, что я из милиции.

– Да ладно тебе! И так все хорошо закончилось. Аня, ты тетенек не испугалась? – спросила Татьяна у дочери. – Тети играли с нами…

Девочка была погружена в свои мысли – до цыганок ли ей было! Когда мы вышли к остановке, она прошептала мне на ухо:

– Собачка будет молоко пить? Я не люблю молоко, может, она съест?

– Попробуй, – согласился я.

Без дальнейших приключений мы сели в автобус. Парень, по виду студент, уступил нам место. По дороге девочка уснула, и я сидел с ребенком на руках, боясь пошевелиться. Рядом, в переполненном салоне, стояла Татьяна. Она смотрела в окно и чему-то умиленно улыбалась.

От остановки до общежития нам было идти минут пятнадцать. Дочь Татьяны после сна разомлела и самостоятельно топать не желала. Пришлось нести ее на руках. По дороге могли встретиться знакомые, и тогда бы в общаге стали перешептываться: «Лаптев с Татьяной уже вместе по магазинам ходят. Лихо она его окрутила!»

Но общежитские слухи меня не интересовали. Если придется объясняться с Калмыковой, то я скажу, что случайно встретил Татьяну с ребенком и не мог безучастно пройти мимо: у нее руки свертками были заняты, а девочка капризничала, устала за день. Да мало ли что можно сказать в свое оправдание! Более щекотливая ситуация была связана именно с пакетами – в такие аккуратно перевязанные свертки в гастрономе колбасу не заворачивают и в магазине «Женская одежда» товар не упаковывают.