— Ты же мой брат, — воззвала к его чувствам. — Во дворце наша мать. Неужели ты пойдешь на нас войной?

— Ну, разумеется…, — он сделал театральную паузу, — да.

— Как мне тебя переубедить? Что я могу сделать для тебя, Тео? — поинтересовалась я.

— Для начала открой ворота, — усмехнулся братец.

— Зачем тебе входить в Озерный дворец?

— Чтобы арестовать главу Черного клана. Он должен ответить перед советом за свои деяния.

Я обернулась, взглянуть на Корвина. Возможно, более мудрая глава отдала бы его ради спасения клана. Как там говорил Дамиан: общественное выше личного. Но я не мнила себя ни мудрой, ни опытной. Я — обычная девчонка до безумия влюбленная в своего мужа. Он — мое слабое место, но он же источник моей силы. И я буду сражаться за него.

— Ты его не получишь, — заявила я Тео.

— Любопытно. Вы уже успели спеться. Что ж, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Тео повернулся ко мне спиной и зашагал к своим людям. Не доходя до первой линии, он отдал приказ штурмовать дворец. Вот и поговорили. Наладила, называется, отношения с братом.

— Надо готовиться к осаде, — шепнул мне на ухо Дамиан.

Я так увлеклась разговором, что не заметила, когда он подошел, и теперь вздрогнула от неожиданности.

— О чем вы? — уточнила на всякий случай. — Солдаты и так готовы.

— Они — да, ну а вы с Корвином? Неплохо в это неспокойное время иметь полную силу теурга.

Осознав, куда он клонит, покраснела. Не то чтобы я была против, но все происходит так быстро…

— Прямо сейчас? — пробормотала я.

— Вы вольны поступать как вам угодно, — сказал советник. — И дожидаться подходящего момента, но магия теургов пригодилась бы нам незамедлительно.

— Разумеется, — признала его правоту.

Ситуация была неловкая. Я представила, как наши с Корвином солдаты сражаются за ворота, а мы в это время… хм, назовем это «получаем доступ к благодати». Вроде как тоже ведем борьбу, но на личном фронте. Знала бы, что так будет, отдалась мужу еще вчера.

Направляясь к Корвину, размышляла, как лучше преподнести ему предложение Дамиана. Надо было послать советника, пусть бы сам договаривался. В конце концов, это его идея.

Щеки пылали так, словно у меня температура. Я подошла к мужу и промямлила нечто невразумительное.

— Что? — переспросил он, отвлекшись от инструктажа.

Я прошептала ему на ухо все то, что сказал мне Дамиан. По мере того, как говорила, лицо Корвина вытягивалось. Он махнул своим людям, велев занимать позиции, а сам сосредоточился на мне.

— Сейчас? — уточнил он. — Уверена?

Я кивнула на оба вопроса. И в этот самый миг что-то тяжелое ударило в ворота на той стороне. На нас полетели щепки. Корвин в последний момент закрыл меня собой, оберегая от заноз.

— Прости, — сказал он, — я хочу этого больше всего на свете, но время неподходящее.

Корвин передал меня подоспевшей Ани и приказал увести с площади, а сам бросился к своим людям. В эту минуту он должен быть с ними в гуще сражения, а не развлекаться со мной.

Силы захватчика и наши были примерно равны. Может, людей у нас меньше, зато нас защищают стены. Бой за дворец шел до ночи. Мы лили на головы нападающих горячую смолу, подогретую силой теурга; скидывали лестницы, по которым солдаты пытались взобраться; сыпали стрелами и копьями, мешая сломать ворота; забрасывали врага камнями. Я призвала духов воздуха, поднять булыжники на стены. Корвин тоже использовал магию, но у нас ее было слишком мало, чтобы переломить ход сражения. Появлялись все новые и новые солдаты, готовые умереть за Теодора. Они шли в бой без страха и оглядки. Их могла остановить только смерть.

К закату стало ясно, что так просто атаку не отбить. Штурм грозил перерасти в затяжную осаду, что было невыгодно и нам, и Тео.

Мы собрались на совет в ближайшем к воротам здании. Я по большей части слушала мужчин, так как мало понимала в ратном деле. Увы, здесь ничем не могу помочь. Разве что под ногами не путаться.

— Устроим вылазку, нападем сами. Хватит обороняться, — один из командующих был настроен решительно.

Он говорил под шум битвы, доносящейся из окна, и всем, включая меня, было ясно, что его план неосуществим. Нам бы внутри удержаться, о том, чтобы выйти не помышляли.

Были и другие предложения. Кто-то даже советовал сдать дворец. Но я высказалась резко против, и Корвин меня поддержал. Приятно вот так сходиться во мнениях с супругом. Думать и видеть будущее в одном ключе.

Совет затянулся, мы все никак не могли выбрать единственно верную тактику, и решение приняли за нас. Примерно через час после начала совета в зал ворвался солдат с окровавленной шпагой.

— Механизм, запирающий ворота, сломан, — заявил он с порога.

Голос солдата едва перекрыл голоса спорщиков, но все враз смолкли. Клянусь, в этой тишине я отчетливо услышала, как заскрипели, открываясь, ворота.

— Как это возможно? — первым опомнился Дамиан.

— Это сделал кто-то из своих, — произнесла я. — Снаружи механизм не сломать.

Это были последние слова на совете. Тем он и завершился. Мужчины похватали оружие и бросились к воротам в надежде спасти то, что еще можно, а женщины кинулись врассыпную в поисках укрытия. В зале осталась я и Ани. Прятаться я не желала, но и мужчинам помочь уже ничем не могла — мой магический резерв был вычерпан до дна. Не скоро еще восстановлюсь.

— Есть мысли, кто открыл ворота? — спросила я у Ани.

Женщина перевела на меня мрачный взгляд карих глаз:

— Самый легкий способ вычислить предателя — понять, кому выгодно предать и почему. Подумайте, зачем кто-то будет помогать Теодору. Кому его цели небезразличны?

Я не считала себя глупой, но иногда люди просто не хотят признавать очевидные вещи. Срабатывает какой-то защитный механизм, и мысли словно натыкаются на стену. Именно это случилось со мной в тот раз.

А потом стало не до раздумий. Несмотря на героическое сопротивление захватчикам, дворец был взят. Я плохо помню события той ночи. В творящейся вокруг неразберихе сложно было на чем-то сосредоточиться.

Повсюду лилась кровь, слышались крики и стоны. Солдаты в черном сновали по моему дворцу, как по своему дому, а я молча за этим наблюдала. Возразить не могла — я была одной из первых, кого арестовали после взятия дворца. Корвин тоже угодил под стражу, но, в отличие от меня, его заперли в темнице. Я же стала узницей своих покоев.

Несколько часов из окна спальни следила за тем, как грабят мой дом. Собственное бессилие мучило сильнее всего. Слабая женщина, недомаг — что я могу поделать? Мне доступен только один вид сопротивления — молитва Великому Прародителю.