Шли тяжело. Холодно, снегу много, март уже, но совсем пока не ощущается, что весна скоро. Что она принесет? Думаю, должно, наконец, быть и что-то хорошее. Например? Возвращение в семью, я был бы только рад. Но как это осуществить? Так как я сейчас внедрен, мне нельзя вываливаться из колеи, иначе потеряем персонаж. Можно, конечно, подделать документы и воткнуть меня чуть позже в какую-нибудь часть под предлогом возвращения из госпиталя. Да только стремно как-то. Нужно возвращаться, знаете, как приятно осознавать, что благодаря, возможно, именно тебе на фронте хоть чуть-чуть легче? Если благодаря мне и моим парням кто-то сохранил жизнь, не важно, гражданский человек или солдат, значит, уже все не зря. А мне приятно. Ведь кто, как не я, знает, что ситуация меняется, и меняется к лучшему.

– Хенде хох! – внезапно откуда-то слева раздался голос.

– Нашли, – выдохнул Олег. Мы уже прилично устали, столько времени по зимнему лесу в мороз – прогулка не из веселых. Приказ повторили, причем добавили по-русски, что будут стрелять. Это насмешило, и вместо пароля я попытался схохмить.

– Если я немец, как я должен понять, что ты будешь стрелять? Говоришь-то на русском!

В ответ раздалось клацанье затворов одновременно нескольких стволов.

– Пошутить хочешь? – злобно крикнули вновь.

– Да замерз я уже для шуток. Мы тут от поезда отстали, потерялись.

– Так и тут путей нет, – интонация в голосе изменилась, игру приняли.

– Да я бы и пешком дошел, может, дорогу подскажете…

Братания не было. Приняли прохладно. Но и на этом спасибо, хоть не побили. Как обычно происходит. В отряд попали быстро, оказалось, мы наткнулись на дозор. После разговора с командиром и комиссаром отряда выяснилось, что идти придется дальше. Этот отряд был кочующим, да еще и рации у них не было. Но и эта встреча была не зря, мы хотя бы узнали нормальный пароль для опознания между партизанами. Здесь же решили переночевать, куда тут на ночь глядя топать, а вот провожатого нам не дали, сказали, что людей мало. Мы не настаивали.

Идти на северо-восток километров двадцать. Прилично, по-зимнему лесу-то. Холодно, мороз градусов семнадцать, ближе к двадцати, наверное, да еще и снег добавлял трудностей. Нам в дорогу дали немного еды, мало совсем, но хоть что-то. От партизан же узнали и о боях за Орел. Мясорубка идет страшная, немцы подтянули свежие силы и упорно сопротивляются. Много танков и самоходок, плюс успели тут, на оккупированной территории, укрепрайонов наделать. Доты, рвы, заграждения против танков, все это здорово им помогало в борьбе с Красной Армией.

Я уже просрочил свой отпуск, придется доказывать, что я не верблюд, но как-нибудь отбрехаюсь. Шли мы с Олегом целые сутки, если честно, почти падали уже. Мельник начал вовсю стонать, что в гробу он видел такие прогулки, да и я не отставал от него. А на следующий день после встречи с партизанами мы вдруг вышли к дороге, настоящему тракту, и попали на немцев. Нет, это уже непруха какая-то. Мы на хрена от них ушли? Для того, чтобы к ним же и вернуться? Олег аж заикаться начал, как и я. Кстати, я уже и правда заикался, так что косить под заику немца стало чуть легче.

– Кто вы такие? – нас окрикнули с бэтээра, а вообще здесь стояла целая колонна фрицев.

Я ответил и, чуть повернув голову к Олегу, шепнул тому:

– Как будем выкручиваться, демобилизованный?

Олег лишь вздохнул.

– Документы!

Я достал и подал свои, Мельник чуть замешкался и не успел вручить фрицу свои, как тот заговорил.

– Господин обер-лейтенант, вы опоздали, должны были вернуться в свою часть еще два дня назад! Что вы тут делаете? – немец, хоть и был простым фельдфебелем, но держался надменно. Ах ты выб…ок фашистский, обычный пехотинец, хоть и в звании, а будет меня строить?

– Разве вы из жандармерии? – я всерьез набрался опыта в общении с немецкими солдатами. То, как разговаривал этот хрен, было в высшей степени хамством. – Представьтесь!

– Фельдфебель Браун! – немец всерьез на меня разозлился, но ответил. А куда ему деваться?

– Что это за часть? – продолжил я.

– Господин обер-лейтенант, вы не имеете права… – начал фриц, но я его заткнул.

– Кто вами командует, фельдфебель, отведите меня к офицеру!

С других машин на нас стали обращать внимание, поэтому фриц выпрыгнул из своего гроба на гусеницах и направился в голову колонны. А она была метрах в ста. Фриц шел молча, не обращая на меня внимания, мы, насколько это возможно, спокойно следовали за ним. Возле одной из машин, а это был небольшой внедорожник, видел я такие у немцев часто, тот остановился и, постучав в стекло, дождался, когда оно сползет вниз, и вскинул руку к виску.

– Господин капитан, из леса появились странные люди, документы офицеров вермахта, требуют командира…

Дверь через несколько секунд открылась, и изнутри появился мощный такой немчик, при наградах и пьяный. Понятно, почему в этой части такие расхлябанные солдаты.

– Кто вы такой? – немец выдохнул мне в лицо жгучий перегар, пытаясь настроить зрение.

– Господин гауптман, обер-лейтенант Шульц, сорок пятый запасной полк, следую в свою часть после излечения в госпитале. Это мой денщик.

– Господин гауптман, – встрял фельдфебель, – у обер-лейтенанта просрочены документы…

– Машина, на которой мы двигались из Могилева, пришла в негодность из-за нападения бандитов, мы ушли в лес два дня назад, вышли к дороге только сейчас.

– И где вы болтались все это время? – пьяно икнул немецкий капитан.

– Скрывались от партизан, господин гауптман, когда поняли, что те нас потеряли, стали выбираться. К сожалению, на это ушло много времени, немного заблудились, если честно.

– Я не слышал ничего о том, что где-то в округе есть запасной полк, – немцу трудно давался разговор, он вдумывался в каждое слово, что хотел произнести.

– Я и не говорил, что мой полк тут, – пожал я спокойно плечами. – Нас разгромили еще в декабре, я был на излечении, унтер-офицер также. Получив направление в Орел, я пытался туда добраться, да только пока не преуспел.

– Где вы потеряли машину, лейтенант? – ага, опустить хочет, для этого и в звании «понизил».

– Так прямо и не скажу, мы лесом шли, но где-то по дороге из Могилева. Успели проехать километров тридцать…

– А на какой машине вы двигались? – ах ты ж гад, значит, на дороге он видел какую-то машину, а теперь проверяет, совпадет или нет.

– Нас подсадили к саперам, у них был «Опель-Блиц»…

– С открытым кузовом?

Не ожидал? Тогда лови!

– Никак нет, герр гауптман, машина была крытая, – просто я видел в Могилеве саперов, нет у них открытых машин, да еще и зимой.

– Все в порядке, – вдруг взмахнул рукой фельдфебелю немецкий капитан, – это свои. Извините, господин обер-лейтенант, бдительность никого еще не подводила. Мы видели вашу машину, представляю, как вы устали, отсюда до нее километров пятнадцать. Мы немного не успели к вам на помощь. Когда подошли, партизаны уже закончили потрошить ваш «Опель» и отошли, но у нас был приказ прочесать ближайший лесок, там мы с ними и столкнулись. Я потерял десять солдат, но бандиты не ушли.