– Орднунг не забудешь, герр доктор, да и велики ли обязанности у денщика командира роты?

– Что ж, думаю, этот вопрос можно решить. Но только одним способом.

– Это каким же? – поинтересовался я.

– Сделать вид, что я не видел его документов о демобилизации.

– А его в таком случае на передовую не отправят?

– Если вы быстро оформите его в своей роте, нет, – покачал головой доктор. Нормальный такой парнишка, позже я выяснил, когда проставлялся ему, что его выдернули из какой-то сельской глубинки на севере Германии и послали в армию. Парень был этому совершенно не рад, но сделать ничего не смог. Повезло хоть в том, что отправили по его специальности. На гражданке тот был терапевтом, вот врачом в полковой госпиталь его и забрали.

Документы Олегу я сделал быстро. Как явился в роту, нашел писаря и просто приказал ему осуществить регистрацию, да-да, они так это назвали, Олега моим денщиком. Звание тому сохранили, на довольствие поставили, так что все получилось. Хотя мы, конечно, охреневали оба. Мало того что сам с липовыми бумагами, так еще и Олежку легализовали. Командир полка больше к себе не вызывал. Приказы я начал получать от непосредственного командира. Им оказался, к моему удивлению, немец в таком же звании, что и я. На мой невысказанный вопрос немец ответил быстро сам.

– Что ж поделать, большая убыль в войсках. Я сам из госпиталя вернулся две недели назад, получил роту. А тут налет и погибает гауптман Хорш, что командовал батальоном. Через два часа после его гибели я получил приказ принять батальон.

– Могли и в звании повысить, – заметил я.

– Да, могли бы, но командиру не до таких мелочей, – подмигнул мне фриц. Вроде адекватный мужик, лет двадцать восемь ему, не молод уже для войны, но и не стар, самый смак, я думаю. Вон, по документам мне даже больше, да и выгляжу, благодаря изматывающей обстановке, ранениям, гораздо старше, чем есть. Да мне как раз можно так думать, в прошлой-то жизни я, по сравнению с этими детишками, старик.

Через день выдвинулись к месту службы. Оно располагалось на двадцать километров севернее Брянска. Моя рота была направлена не на передовую, а в охрану. Поясню сейчас. Помните танки, что везут сюда из Польши? Так вот, нам было приказано взять под охрану местность, где скоро будут сосредоточены танкисты. Что ж, это почти то, что доктор прописал. Прибыли пешком на какое-то поле, с трех сторон окруженное лесом, а с одной – речкой. Осмотрев ближние подступы, натянув колючку прямо по кромке леса, принялись обустраиваться. Чисто поле, разместить тут роту солдат та еще работенка.

Дня три ушло, чтобы познакомиться с ротой, немного обжиться на новом месте. Было сложно. Очень сложно. Солдаты попались бывалые, а потому уже не желающие выполнять свои обязанности беспрекословно. Постоянные ухмылки, ужимки, какой-то шепот, пока я типа не вижу. Ну и ко всему прочему, это полное отсутствие хоть какого-то жилья. Мне бы вообще пришлось жить в общей землянке, если бы Олег не подсуетился. У него хватило наглости приказать подчиненным откопать мне личную землянку. На удивление, никто не роптал. И это несмотря на тяжелейшие условия. Земля промерзла, но немцы упорно долбили ее. Здесь даже я сжалился над подчиненными и приказал подорвать пару толовых шашек, чтобы снять промерзший слой земли. Солдаты, что были привлечены к работам, переглянулись и все сделали, как я сказал. А уже вечером отношение ко мне резко изменилось. Они, видимо, поняли, что я опытный и бывалый командир, так как всерьез облегчил им работу.

Печек у нас не было, ни у солдат, ни у офицеров. Правда, и офицеров почти не было. Кроме меня, был еще один лейтенант, остальные фельдфебели. Костер в землянке еще то проклятье. Тепла почти нет, один дым. Послал обоз, у нас в роте была подвода, назад в деревню с требованием получить хоть что-то. Вернулась та не пустой, хоть и ждать пришлось аж сутки. Были получены три печурки, маленькие, хлипкие, но они уже позволяли хоть как-то отапливать землянки. Понравился подход фрицев в обустройстве жилья для командира роты. Все стены, полы мне отделали деревом. Да, это были сырые ветви и, пока они сохли, было еще холоднее, но потом… Стало даже как-то уютно, что ли.

– Господин обер-лейтенант, разрешите доложить? – в землянку спустился часовой.

– Да, Клюге, что там? – Рядовой, что стоял на часах возле моей землянки, носил довольно известную фамилию.

– Пакет из штаба полка.

– Давайте, – кивнул я, принимая пакет и подписывая бумаги пришедшему вместе с Клюге посыльному.

– Что там? – озабоченно спросил Олег, дождавшись, когда все выйдут.

– Приказ на прочесывание леса, – хмыкнул я. Олежке страх как не хочется оказаться на передке, в смысле в немецкой армии. – Они там охренели, что ли? Это в трех километрах от нас! – я почесал затылок.

– Пойдем? – спросил Олег, прекрасно понимая, что я отвечу.

– Клюге! – крикнул я, подойдя к двери.

– Да, господин обер-лейтенант? – в землянку ввалился рядовой.

– Командиров взводов ко мне. Через десять минут.

– Так точно! – Клюге убежал.

– Олег, ты здесь оставайся, я возьму пару взводов, остальные солдаты останутся здесь.

– Может, мне с тобой?

– Да сиди на жопе ровно, говорю, – ругнулся я. – Не думаю, что надолго. Фрицы тоже не дураки, мерзнуть просто так никто не будет. Дойдем до нужного квадрата, прочешем в обратном направлении район, и сюда. Сейчас обеденное время, вернемся, когда стемнеет.

Прогулка была похожей на издевательство. Но это для меня. Фрицы как один восприняли приказ безропотно и спокойно. Сегодня было чуть теплее, около десяти мороза, но все равно я тут, блин, постоянно мерзну. Рука еще, замерзнув, начинала сильнее болеть. Слишком мало времени прошло после ранения, еще болит. Да и остальные раны болят, просто к ним уже попривык.

На место мы прибыли вовремя. Тут встретились с еще одним взводом, но из другой роты. Эти были богатыми, на бэтээре, хрен ли так не воевать, не то что мы. У пришлых командовал фельдфебель, поэтому, быстренько построив того, я отправил их на бэтээре в дальний конец квадрата, указанного в приказе. Нехай катаются, а мы пешочком по окраине леса пройдем. Не нам же туда пехом топать. Надеюсь, повторения с захватом меня партизанами не выйдет? В этот раз надо поберечься.

Немцы мерзли. Да еще как! Через два часа патрулирования я разрешил развести огонь, в смысле, отдал приказ развести костры и греться. Ну, хоть и враги они мне, но я ж не враг самому себе, ведь вместе с ними и я мерзну. Да и пока дело у меня во вражеском тылу.

Начинало темнеть, и, собрав всех солдат, как своих, так и приданных, мы решили возвращаться в расположение своих частей. Осмотр нужного командованию квадрата произведен, никаких признаков партизан или регулярных частей Красной Армии выявлено не было. Так что приказ выполнен. Конечно, я теперь несу ответственность за этот квадрат, но не думаю, что что-то произойдет.