Закончив читать, я испытываю истинное удовлетворение. Просто невероятно: этот двадцатитрехлетний парень придумал формат, который может стать настоящей новинкой не только для итальянского рынка, но и для зарубежного. Поэтому я выхожу из кабинета и иду к Джорджо.

– Посмотри это.

Я кладу сценарий на стол. Приходит Аличе. Она, молча, но со своей обычной милой улыбкой приносит нам два кофе.

– Спасибо.

Она оставляет нас одних. Джорджо берет письмо.

– Что это? Какое-то особое требование?

Он поднимает бровь, неизвестно что имея в виду.

– Да, требование выкупа.

Джорджо смотрит на меня в недоумении.

– Да ладно, шучу. Это проект молодого сценариста. И, по-моему, неплохой. Он очень подошел бы для прайм-тайма, учитывая, что и «Рэтэ», и «Мединьюс» искали что-то подобное, чтобы немного освежить сетку вещания…

– Неужели это действительно такая масштабная вещь? Написанная молодым автором?

– Да.

– Итальянцем?

– Да?

– И насколько молодым?

– Ему двадцать три. Он никогда не работал на телевидении и выбрал нас как компанию, которой хочет предложить свой проект.

Джорджо читает сопроводительное письмо, прилагающееся к проекту. И начинает смеяться.

– Он выбрал нас? Как бы не так! Он выбрал тебя! Он твой фанат! Ты сейчас на таком подъеме, что от поклонников отбоя нет… Правда, а?

Я качаю головой. Тогда Джорджо быстро встает, проходит мимо меня и закрывает дверь. Мы остаемся одни. Он садится на диван.

– Должен сказать тебе две вещи, даже три.

Я сажусь в кресло напротив.

– Я весь внимание.

– Так вот, я узнал, что Оттави два раза перечислял деньги директриссе Джанне Кальви.

– Ого. Но так ее же засекут.

– Он перечислил их на счет матери своего партнера.

Джорджо настоящий молодец; даже не могу себе представить, как ему удалось получить такого рода информацию, но должен признать, что наверняка это было нелегко.

– Кроме того, он подарил ей «Ролекс» последней модели с бриллиантами и недельное пребывание в «One & Only» по системе «все включено» на две персоны.

– А это что?

– Один из самых эксклюзивных поселков на Мальдивах; на острове всего шестнадцать бунгало, и в каждом из них – свой дворецкий, обслуживание по системе «все включено» и отличный спа. Думаю, речь идет о трех тысячах евро в день.

– Отлично! Я сам подумал туда съездить, когда ты сказал о шестнадцати бунгало. Но теперь не поеду, когда ты упомянул о трех тысячах.

– Ладно. Сделаем вот что. Если у нас получится завоевать зарубежный рынок, как минимум десять стран, продав им два новых формата и пристроив один сериал, тогда мы обязательно туда поедем, договорились? Для нас это стимул достичь результата. Ты знаешь, что многие американские компании в начале года намечают цели, которые можно достичь? Это становится своего рода забегом, чтобы получить лучший приз.

– Договорились.

Цель настолько амбициозна, что я прекрасно понимаю: уж этим-то мы не рискуем.

– Вот моя рука.

Несмотря ни на что, я с большим удовольствием ее пожимаю.

– Хорошо, а теперь перейдем ко второму пункту. Продюсер сыграл очень грязно, и мы, если ты не против, поступим не лучше.

– Но он занимается подкупом, а мне, извини, не хочется идти в том же направлении.

Джорджо улыбается.

– Отлично, именно это я и хотел услышать. Нет, должен был это услышать. Мы не будем делать никаких подарков, но в любом случае так или иначе постараемся заполучить тот сериал.

– Не хочу ничего противозаконного. Не хочу ни от кого зависеть. Не хочу, чтобы меня шантажировали.

– Но этого и не будет. Уверяю тебя, ты ничем не рискуешь. Ни ты, ни «Футура».

Этот разговор был важным. Джорджо Ренци – человек корректный. Потом он смотрит на меня так, словно ему в голову пришла другая мысль.

– Сделаем так. Ответственность будет только на мне. Я действую на собственный страх и риск, а не от лица «Футуры». У меня с Оттави свои счеты, и я бы, так или иначе, их свел, это только вопрос времени. Единственное, я не хочу тебе ничего рассказывать, ни в коем случае не хочу тебя в это впутывать.

Я ему улыбаюсь.

– Не понимаю, о чем ты говоришь…

– Хорошо, отлично, именно этого я и хотел. А теперь третий вопрос, самый для меня важный…

Я встаю, беру бутылочку с минеральной водой и делаю большой глоток. Он ждет. Потом я снова сажусь в то же кресло. Похоже, этот последний вопрос его немного смущает. Уж не знаю, что он хочет мне сказать.

– Ну так вот… Мне очень нравится эта компания, мне нравится то, что мы сделали, делаем и, надеюсь, сделаем. Однако мне хотелось бы кое-что прояснить… – Джорджо делает небольшую паузу. Я его не тороплю. – Если ты думаешь, что иногда я позволяю себе чрезмерные шутки, если что-то не так, ты должен мне об этом сказать. Люди часто ошибаются, следуя моим советам. Слишком многое держат в себе. И от того, что не умеют время от времени решать свои проблемы, в конце концов не выдерживают, взрываются – да так, что потом отношения уже не восстановить. Так вот: я не хочу, чтобы это произошло между нами.

Джорджо смотрит на меня. Похоже, что он закончил. Он с облегчением вздыхает, словно сбросил с себя груз, и устраивается поудобней.

Я ему улыбаюсь.

– Все в порядке. Пока нет ничего, что бы меня раздражало. Думаю, я бы тебе об этом сказал.

– Даже когда я шучу по этому поводу? – Джорджо снова показывает на живот.

– Конечно. И в этих случаях тоже. Более того: ты заставляешь меня смеяться и тебе удается разрядить обстановку.

– Хорошо, я рад.

Я собираюсь встать.

– И последнее.

У него меняется тон.

– Да, говори.

– Если тебе потребуется совет, если ты захочешь узнать мое мнение или излить душу… В общем, если захочешь чем-нибудь поделиться – я здесь.

– Так я уже поделился!

– И когда?

Я указываю на листок с проектом.

– Я поделился с тобой словами моего фаната…

Джорджо смеется.

– Я имел в виду твоих фанаток!

– Я понял. – Я открываю дверь. – А теперь пока. Увидимся после.

– А куда ты?

– У меня обед, следующий фанат. Но я тебе не скажу, мужчина это или женщина.

Увидев меня, он улыбается. Он сидит за столиком. Перед ним бутылка и несколько оливок. У него все тот же забавный взгляд в стиле Джека Николсона.