– Убедились, джентльмены? – нарушил тишину Ван Хелзинг.

У погасшего костра зашевелились, просыпаясь, солдаты.

– Джентльмены, я вынужден сообщить вам преудивительную новость. Мне пришлось радикально пересмотреть свои взгляды на окружающую действительность.

Холмс выдержал паузу, собирая внимание присутствующих, и заправил за воротник накрахмаленную салфетку.

Когда они вчетвером добрались до «Синего вепря», рассвело окончательно. Багаж Ван Хелзинга, кроме саквояжа, составлял чемодан – столь тяжелый, что его, казалось, отлили из чугуна. Профессор еще не успел снять жилье в Молдоне и потому с радостью проследовал в гостиницу за новыми знакомыми. Чемодан вызвался нести Том, робевший перед профессором. К завтраку джентльмены успели переодеться, Том один остался в домашней одежде, в которой выскочил на улицу посреди ночи. Обеденная комната на первом этаже «Синего вепря», куда подали завтрак, заметно уступала ресторации «Лайм Гест Хаус» по части роскоши. Но Том, отчаянно стесняясь, все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

Поставки продовольствия в город наладились, поток беженцев обмелел и цены упали. Однако завтракать в гостиницах Тому и в мирные-то времена было не по карману. Тем более, что сейчас у него не нашлось бы и пенни: он ведь собирался только прогуляться до развалин дома Лиггинсов и обратно. Но доктор Ватсон, угадав затруднения молодого человека – не иначе, у мистера Холмса научился! – решительно заявил:

«Я угощаю! Не вздумайте отказаться, Том. Если бы не вы, этот мерзавец свернул бы мне шею. Хороший завтрак – самое меньшее, чем я могу вас отблагодарить. Заказывайте, не стесняйтесь!»

Ну, Том и заказал.

– Поймите меня правильно, – продолжил Холмс. – Я по-прежнему реалист и рационалист. Но сегодня мы имели возможность убедиться, что наши знания об окружающем мире ограничены. Дадим слово Шекспиру: «И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио!» Лучше не скажешь! Уверен, что и существованию вампиров, и той силе, при помощи которой Дженни остановила марсиан, имеется вполне научное объяснение. Просто наша наука его еще не нашла. Итак, я внес существенные поправки в свои взгляды на мир. Теперь я понимаю, почему до сих пор так мало продвинулся в порученном мне расследовании. В дальнейшем я стану учитывать факторы и явления, которые до сих пор считал невозможными, а значит, несуществующими. Упорствовать в заблуждениях – большая глупость.

– Достойная речь, – одобрил профессор, придвигая к себе блюдо с пудингом. – Даже мудрец может заблуждаться. Кстати, что это за история с девочкой и марсианами? По дороге до меня доходили самые причудливые слухи, но мне хотелось бы услышать более достоверную версию. Признаться, я весьма интересуюсь марсианами и всем, что с ними связано.

– Позвольте мне угадать, – одними уголками губ улыбнулся Холмс. – Вы провели параллели между тем, что известно о марсианах, и хорошо знакомыми вам вампирами. В результате вы нашли ряд несомненных аналогий. Главная из них: и те, и другие – нечеловеческие существа, питающиеся людской кровью.

– Браво, мистер Холмс! Я понимаю, что между ними есть ряд существенных различий – строение тела, и то, что на марсиан не действует солнечный свет… Хотя, должен заметить, наиболее сильные вампиры к нему тоже малочувствительны. Но это уже частности! Вот мне и пришло в голову: что, если на марсиан можно воздействовать теми же средствами, что и на не-мертвых? Запах чеснока? Святые дары? Распятия?

– Осиновые колья? – подсказал доктор Ватсон.

– Спасибо, доктор! И не забудьте освященные пули из серебра! Я официально обратился к вашим военным с просьбой предоставить мне пленного марсианина или хотя бы труп для изучения. Но они отказали, причем в очень грубой форме.

Понурившись, Ван Хелзинг полез в карман за сигарой. Том представил, как Папа в Ватикане лично освящает ящики пуль, а кардиналы, вооружившись напильниками, делают на пулевых головках крестообразные надрезы. Нет, не справятся. Пуль много, а Папа один. Хотя если подключить честных англиканских епископов, начиная с архиепископа Кентерберийского…

– Я понимаю военных, – кивнул Ватсон. – Без сегодняшней впечатляющей демонстрации я бы тоже отнесся к вашей просьбе… Скажем так: без должного внимания.

– Но ведь я всего лишь просил пленника! Хотя бы тело! Поверьте, я не делал никаких опрометчивых заявлений. Я ученый, а не какой-нибудь безответственный авантюрист!

Ван Хелзинг затянулся сигарой – впрочем, без особого удовольствия.

– Вам действительно по вкусу «Партагас»? – заинтересовался Холмс.

– Не слишком. Но это единственный сорт, запах которого не чуют вампиры. Я выяснил это опытным путем, но не нашел сему факту внятного объяснения. Так что насчет событий в Молдоне?

Холмс и доктор Ватсон начали рассказ. Том жевал свою любимую яичницу с беконом, не ощущая вкуса. Наверное, так вампиры вдыхают дым «Партагаса». Как принято писать в романах, Том весь обратился в слух – до того складно рассказывал Холмс уже известную Тому историю. Казалось бы, знакомые события, а мистер Холмс возьми да и выверни все так, что непонятное делается ясным…

Зато ясное – наоборот, непонятным!

– …увы, девочка испытала сильнейшее нервное потрясение, – подвел итог Холмс. – Она ничего не может толком рассказать.

– Чтобы пробудить столь сокрушительные силы, необходимы знания, которыми ребенок не может владеть! – возразил профессор. – Это все равно как если бы дитя в одиночку смастерило огромную пушку и снаряд к ней, навело орудие на цель и произвело выстрел. Нет, это решительно невозможно! За молдонскими событиями стоит кто-то другой, куда более искушенный в тайных науках.

– Но если пушка уже построена и заряжена, – вмешался Ватсон, намазывая масло на гренок, – ребенок может привести ее в действие: дернуть за пусковой шнур или поджечь запал.

Похоже, у доктора вошло в привычку спорить с профессором.

– Именно! – с воодушевлением воскликнул Холмс. Он мало ел, зато приканчивал третью чашечку кофе. – Благодарю вас, друг мой. Вы привели крайне удачную аналогию. В руки Дженни попал, как вы метко выразились, пусковой шнур, и она его дернула. Как ни мала Дженни, она, возможно, сумела бы ответить нам, кто подал ей таинственный шнур. Не исключаю, что шнуром был листок из книги, который так заинтересовал моего брата. Но, увы, состояние девочки не позволяет нам…

– А что, если попробовать гипноз? – в волнении перебил Холмса профессор. Историю Дженни он, сентиментальный, как все голладнцы, принял близко к сердцу. – В гипнотическом трансе пациенты вспоминают то, что не в силах вспомнить в состоянии бодрствования!

– Гипноз?

Холмс и Ватсон с сомнением переглянулись. Доктор пожал плечами:

– К сожалению, ни я, ни мой друг, не владеем методиками гипноза.

– Зато, – улыбнулся Ван Хелзинг, – ими в совершенстве владеет ваш покорный слуга!