— Всё-всё, это не обсуждается! Не хватало нам перестрелять там кого. Итак нарушаем… Не надо. Я твой азарт уже знаю. Видел.

— Где, дядь Гриша? Когда?

— Там! Когда мы полковника освобождали. Я заметил, как ты на Николая смотрел, я думал заживо вспыхнет парень.

— Я… так смотрел?! — абсолютно искренне удивляюсь, я такого не помню.

— Ты, ты! И всё, закрыли вопрос. Не обсуждается, — отрезал дядя Гриша, и засопел примеряя одежду.

Ну ладно, учебный, так учебный. И учебным напугать можно, если умеешь обращаться…

Поехали мы уже на следующий день рано утром. Туман не туман, но светло. К раннему солнцу, как здесь говорят. На машине Марго.

— А Марго нам зачем? — спросил я дядю Гришу. — Она же…

— Она журналист, — перебил дядя Гриша. — Фотографировать наверное будет. Для газеты и для доказательной базы. Мало ли… — Пожав плечами, как о само собой понятном, ответил Григорий Михайлович Пастухов, распахивая заднюю дверцу машины, мне указывая на переднюю.

Насчёт фотографирования мне было понятно, сам недавно с фотоаппаратом бегал, охотился за «картинкой». Ответ меня устроил. Уселся на место переднего пассажира, чтоб на… нет, не на неё, чтобы на дорогу смотреть.

Марго за рулём. В камуфляже. Рядом кофр, — коробка с фотоаппаратом и объективами. Ценная штука, кстати, я знаю, хорошая. О таком наборе мечтать только… А она ничего, это я про Марго говорю. У неё профиль правильный, даже красивый, нос приятный, не картошкой, глаза… нет, глаз не видно, они под солнцезащитными каплевидными очками прячутся, как и волосы под камуфляжной раскраски панамой, а губы пожалуйста, губы на виду… такие… такие… как у… детей, я в журналах видел. Пухлые и притягивающие. У нас на заставе жена командира в положении была, выписывала журналы «Малыш», «Няня», «Моя семья», мы с ребятами всё свободное время рассматривали картинки в наряде, да и вообще… Теоретическую подготовку к будущей семейной жизни проходили. Такие именно губы в журнале я и видел… Там девочка одна была, года четыре ей, пять, я запомнил… Мечтал, вот такой у меня дочка и будет… Странно, на Марго вроде походила… Может, она и была? Да нет, конечно, не могла же она за год так быстро вырасти. Ха-ха. Вот дурак! И придёт же такое в голову… Вновь искоса разглядываю Маргошин профиль, губы…

Губы у неё сладкие, наверное. Говорят, клубничные. Да чего там, клубничной помадой намазанные и всё. Не намазанные, дубина, а накрашенные, поправляю себя. Это солдатские сапоги и ботинки кремом мажут, а женщины губы красят. С этим я соглашаюсь, и слегка придвигаюсь к ней, втягиваю носом воздух, чтоб понять: клубникой или персиком пахнут губы… Нет, слышу запах каких-то духов. Тонкий, но не от губ… «Чего ты? — отстраняясь, спрашивает Марго, — не выспался? На дорогу смотри, Рембо». Сзади доносится смешок мичмана Мы же с ним в соответствующей морской форме. Каждый в своей. Дядя Гоша вообще как морской волк смотрится. Ага, ему бы сейчас глаза повязкой завязать, и… рот тоже, чтобы не подсматривал и не хихикал…

— А куда мы едем? — спрашиваю Марго, заметив, что город вроде за багажником остался.

— Скоро приедем, — ответила Марго, — Уже скоро.

— Снова на Шамору, что ли? — спрашиваю, мы уже там были, и это единственное из названий, что я знаю, кроме острова Русский, и Большой камень. По телику как-то и то, и другое показывали.

— На Юмору! — отвечает Марго и заливается смехом… За спиной усмехается и мичман, корсар морей.

Шутка, надо понимать. Издеваются надо мной, я обиженно умолкаю. Ладно, пусть рулит. «Посмотрим, кто смеётся в передней». Так обычно говорил наш старшина.

Мы ещё какое-то время так же быстро ехали…

Справа тянулось тёмно-зелёное море, с пенными волнами на верхушках, и почти белым ковром, набегающим на берег. Огромное море, раздольное… сильное и могучее. Когда чистое на поверхности, когда с кораблями на горизонте, когда с пустыми ещё дикими пляжами, маленькими не обустроенными, но с малюсенькими из-за расстояния разноцветными палатками и машинками возле некоторых, часто уже с рыбаками в лодках… В салоне машины стойко закрепился запах йода, тины и… моря. Ветерок чистый, свежий и бодрящий. Хотелось дышать, дышать, дышать… Я и дышал, дышал, дышал… Даже голова слегка закружилась… Пришлось сфокусировать внимание на другом: на жилых объектах. Они частенько попадались возле дороги, проскакивали. Чаще деревянные и старые. Новорусские коттеджи яркими крышами виднелись далеко в стороне, ближе к морю. Часто высоко на сопках, яркие, как грибы мухоморы на чистой зелени травы. Но природа и море нивелировали эти людские странные для неё мазки, отторгали, внимание притягивало другое, восхищённо завораживало… И буйное нагромождение сопок в густой зелени лесов, и море… Потому что оно… они — Природа! и Море!

«И почему я не художник? Надо попробовать. Космонавт Леонов же смог, и я… А почему нет, пусть и не космонавт», лирически настроеный, про себя отметил я и просмотрел, нас обогнал белый «Марк 2». Мы съехали на обочину. Из марка вышли Михаил Трубач и Николай. «Опять этот Николай, пряча лицо, чтобы Марго не заметила, расстроился я. — Достал!». И это напомнило мне — куда мы едем. «На боевое задание мы едем!». Какая может быть лирика? Отставить! Лирика и прочие такого рода чувства враз улетучились.

Мы тоже вышли. Михаил оглядел нас и Марго в камуфляже, остался доволен. На мне поправил беску: надвинул бескозырку на затылок. «У нас так здесь носят, или так», заметил он, и передвинул почти на глаза. Из принципа я задвинул её на затылок. Михаил вновь остался доволен, даже хлопнул меня по спине. А Николай достал из багажника три бронежилета. «Ну, а это ещё зачем?», мысленно скривился я. Но озвучивать вопрос не стал. Потому что остальные вопросов не задавали. Дядя Гриша молча взял один из них, большой, надел на себя, другой, поменьше, достался Марго, а третий… мне пришлось взять. Не мог же я тупо упорствовать на глазах маргошиного ухажёра. Надел, как все, стянул ремнями-липучками. Бронник мне был не по размеру, выгоревший по цвету и с запахом пота. «Бывалый», отметил я, «пойдёт», видя, как бронемотня, защищающая пах, болталась где-то около колен. Выстрел «акашки» выдержит, если не очень близко, и это хорошо, а из «макарова» хоть вплотную… Нет, я — спасибо! — не пробовал, нам в армии так говорили. Надёжно, мол. И автоматы Николай из багажника достал. У всех со складывающимся прикладом, десантные. С пустым магазином, увы, как я с сожалением отметил, и пристегнул магазин к автомату. После этого ещё пришлось надеть на себя сумку с противогазом, тут я не сопротивлялся, знал, это обязательный предмет экипировки-снаряжения, мне и мичману по фляжке досталось, с водой, я не проверял, но дюралька булькнула и тяжестью на ремне провисла. Всё. Мы готовы.

— Так, а где наш проводник, кто знает? — дядя Гриша смотрел на Михаила. Мы все почему-то на него смотрели.

Михаил глянул на часы…

— Должен быть уже… — неуверенно сообщил он.

Марго тоже оглядывалась по сторонам.

— Василий обещал без опоздания, — заметила она.