— Кажется, один был рыжий, — предположила Мариша.

— Нет, не рыжий, а просто светловолосый. Отлично помню, когда я прицеливалась, куда бы в него ткнуть шокером, то волосы были светло-золотистые. И вились.

— Были прямые!

— Нет, вились!

— Хорошо! — перебил подруг капитан. — С этим ясно. А что второй?

Насчет второго девушки выступили более дружно. Он был единогласно признан ими рослым брюнетом с четко выраженными кавказскими чертами внешности, высокий и жилистый.

— Вилка сразу в кость уперлась! — пожаловалась Мариша.

— Видите, гражданин следователь, двух незнакомых мужчин с такой характерной внешностью вы запросто найдете!

Но капитан выглядел как-то странно. Стоял он вполоборота к остальным. И голова его тряслась. А сам он издавал какие-то странные квохчущие звуки.

— Говорите, один был брюнет кавказского типа, а второй светловолосый и с вьющимися волосами? — спросил он наконец.

— Волосы у него в самом деле слегка вились, — пришли к единому мнению Света с Маришей.

Капитан снова отвернулся. И затрясся. Подруги решили, что у него отходняк после скверного самогона бабки Подагры. Небось старая жадина напихала туда всякой ботвы. Вот бедного капитана теперь и колбасит.

— Так вы будете их искать? — нерешительно спросила Катька.

— Завтра! Все завтра!

И с этими словами капитан поспешно удалился. При этом он, странно улыбаясь, похвалил подруг за самоотверженность. И велел им продолжать в том же духе. Причина распрекрасного настроения капитана осталась для подруг загадкой. Однако, помня его совет продолжать в том же духе, они забились все в одну комнату.

— Кровати четыре, а нас пятеро.

— Но один человек все равно будет постоянно караулить, охраняя сон остальных. Так что места хватит на всех.

И, установив очередность караула, новые необычайно сплотившиеся в бою подруги улеглись наконец спать.

Следующий день начался для Мариши и Катьки с мучительного подъема. Остальным девушкам вставать рано нужды не было. А Маришу с Катей ждали в монастыре на новое послушание.

— Честное слово, я начинаю подумывать, что это была не такая уж хорошая идея насчет бесплатного жилья и питания, — пожаловалась Катька. — Того и гляди в трапезной отравят, а в гостинице зарежут.

К тому же выяснилось, что пока они сражались с неизвестными, но успешно размножающимися маньяками, снова удрала их кошка Маруська. Куда и как делась из запертой комнаты эта свободолюбивая гулена, никто не знал. Разбуженные Катькой девушки ругались и одновременно клялись, что вчера под утро, когда они повторно ложились спать, кошка была в комнате.

— Но теперь ее нету!

И это лишь добавило тревоги остальным. Оказывается, даже в запертой комнате с установленной сигнализацией и выставленной стражей нельзя быть до конца спокойными.

— Если кошка улизнула от нас незаметно, то она может и назад вернуться незаметно, — пробормотала Светка.

— Или даже не она, а кое-кто пострашней и покрупней.

Теперь спать никто из девушек уже не мог. Катька с Маришей могли быть довольны. Они не спали, но и другим тоже было теперь не до сна.

Этот день ознаменовался еще одной страшной находкой. Но для начала за завтраком подругам испортили аппетит известием о новом трупе. Только Катька положила себе в тарелку аппетитную горку рисовой каши, залила ее вишневым вареньем и поднесла ко рту первую ложку, как ее толкнули под руку:

— Слышали, говорят, вчера на болоте нашли еще один труп! — произнесла одна из женщин, с которыми они вчера ездили помогать монахиням.

— Кто говорит? — чуть не подавилась Катя, которой пора бы уж привыкнуть, что ни один день ее пребывания в монастыре не обходится без трупа.

— На каком болоте? — подала голос Мариша.

— Кого, говорят, убили? — раздались заинтересованные голоса.

Женщина прожевала кусок бутерброда с домашним сливочным маслом и джемом из крыжовника и заговорила:

— Сама не знаю, не видела. В Ильичевке мы с вами в это время были. А только говорят, что человека убили! Мужчину. Вроде бы приезжий. Наш капитан туда к Никольскому скиту самолично бегал.

Мариша тяжело вздохнула. Все понятно. Им рассказывают про труп бедного психа. Его-то вчера и нашел капитан. Подруги уже были в курсе случившегося. И хотя теперь обошлось без подробностей, но аппетит все равно был уже испорчен. Без всякого удовольствия подруги доели кашу. Выпили по стакану еще теплого молока и сжевали кусок черного с изюмом и орехами хлеба, даже не чувствуя его потрясающего вкуса. И уже совсем в тоске вышли из трапезной. Теперь им предстояло разыскать брата Илию. И выяснить, какую работу он придумал для них на сегодня.

Но, увидев их, монах повел себя несколько странно. Вначале он замер, словно не зная, на что решиться. А потом круто повернулся и зашагал в обратном направлении. Подруги переглянулись. И помчались за ним следом.

— Доброе утро, отец Илия, — приветствовали они монаха.

Тот сделал вид, что оглох и ослеп, и еще прибавил шагу. Но подруги не отставали. Забежав вперед, они перегородили монаху дорогу. Тут уж он никак не мог сделать вид, что не замечает их.

— Доброе утро, — повторила Мариша.

— Как вы могли?! — скорбно воззвал к ним монах вместо ответа. — Я послал вас в удаленную от мира обитель, чтобы вы помогли там, а не разоряли ее.

— Вы это о чем? О приюте для психов? Так мы там ничего не портили!

— Вы наслали на сестер милицию! И теперь им, бедным, не дают покоя. Да еще грозится приехать жена того пациента, который сбежал от них.

Мариша нахмурилась.

— Интересно вы, отец, рассуждаете, — заметила она. — Между прочим, от сестер не обычный пациент сбежал, который погулял себе по лесам, по речкам, да и обратно вернулся. От них убийца сбежал. И тот факт, что ему самому потом отрубили голову, сути не меняет.

— Что?

— А то, что этого психа обвиняют в убийстве вашего художника и покушении на жизнь девушки из гостиницы.

— Этого не может быть! — резко возразил монах. — Я и отец настоятель лично беседовали с каждым из пациентов лечебницы. Все они мирные люди. И не способны на агрессию.

— Это следствие будет решать.

— Следствию не все ведомо!

— А вам? Что вам известно про убитого? Кто он такой?

— Мирской человек. Историк. Профессор. Очень далекий от суеты и жестокости мира.

— Что же этому человеку не сиделось у монахинь?

— Это мне не ведомо.

— Зато нам ведомо! — сказала Мариша. — Он сбежал, чтобы по душам потолковать с Владимиром.