Но, кажется, покоя придется еще подождать, потому что внезапно раздается крик.

42

Эмили выскакивает из подъезда моего дома, как черт из табакерки. Вопя что есть мочи, она сбегает по ступенькам и бросается мне на шею. Она сжимает меня так сильно, что я задыхаюсь и теряю равновесие. Не хватает еще упасть во дворе.

– Когда мне сказали, что ты ушла из больницы, я больше не могла усидеть на месте! Примчалась сюда и ждала тебя тут! Как же ты меня напугала!

Она пятится назад, не выпуская моих рук, и оглядывает меня с головы до ног, словно я выжила в авиакатастрофе. Месье Альфредо выходит следом за ней и встречает нас у дверей:

– Вы нас всех перепугали, Мари!

– Это был всего лишь обморок. Со мной все хорошо.

– Мадемуазель Эмили рассказала мне о ваших неприятностях на работе. Вам следует беречь себя. Сегодня вечером вам лучше воспользоваться лифтом. И если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь обращаться.

Эмили следует за мной по пятам. Я тихо спрашиваю:

– Он называет тебя мадемуазель Эмили?

– Я тебя жду уже больше часа, мы с ним успели вволю наболтаться. Он был суперлюбезен. Ты бывала у него в комнате?

– Ты что, туда заходила?

– Он даже угостил меня бокалом вина. Милейший человек. Ты видела его жену? У него повсюду развешаны ее фотографии. Она очень красивая.

– Я даже не знала, что он женат.

– Надо же, ты скрывала от меня, что здесь есть лифт. Почему мы все время ходим пешком?

– Чтобы твои ягодицы были упругими.

– Зачем так напрягаться, если ими никто не интересуется… Слушай, я принесла твою сумку, телефон и ключи. У тебя на автоответчике не меньше десяти сообщений от меня…

Немного смутившись, она добавляет:

– Я нашла у тебя в кабинете очередное письмо от твоего незнакомца. Это все из-за него?

– Давай поговорим об этом дома. Вдруг сосед услышит.

Когда я вхожу в квартиру, Парацетамол бросается к моим ногам. Я глажу его.

– Привет, малыш! Ты, наверное, проголодался?

Эмили с котом идут вслед за мной на кухню.

– Я думала, ты умерла. Валери позвонила после обеда и сказала, что Малика нашла твое бездыханное тело и что тебя увезли пожарные. Мне стало дурно в торговой палате! Охранник, бросившийся мне на помощь, был супермилым! Только представь заголовок: «Узнав о смерти лучшей подруги, она встречает любовь всей своей жизни». Но мне было не до шуток. Я позвонила Петуле, и та объяснила, что Валери делала тебе искусственное дыхание и массаж сердца, но пожарные приехали быстро и спасли тебя от нее! Я безумно обрадовалась! И кажется, даже расцеловала охранника!

– Ты безумно обрадовалась тому, что Валери раздавила мне грудь? Теперь я понимаю, почему у меня так болят ребра.

– Нет, я была счастлива, что ты жива! Я уже вообразила, как пойду на твои похороны, но ты вдруг воскресла!

– Вот я уже и превратилась из гуру в божество…

Я готовлю еду для своего маленького хищника. Эмили находится в крайнем возбуждении, а я совершенно спокойна. Она не может усидеть на месте.

– Послушай, Мари, это глупо, но, представив твои похороны, я вдруг поняла, как много ты для меня значишь. Без тебя моя жизнь превратится в океан отчаяния.

– Спасибо, Эмили, я тронута. Поверь, я чувствую то же самое.

Главное – не говорить ей, что я ее люблю, потому что эти слова она хочет услышать не от меня.

Несмотря на полную миску, Парацетамол продолжает с урчанием ластиться ко мне. Значит, он устроил мне такой радушный прием вовсе не потому, что голоден, а потому, что счастлив меня видеть? Я тронута проявлением привязанности, которую демонстрируют моя лучшая подруга и кот.

– Мари, когда я обнаружила письмо, то не смогла удержаться и прочла его. Ты на меня не сердишься?

– С чего мне на тебя сердиться? Я бы его тебе все равно показала, как и все остальные.

– Но все же это послание было более личным, интимным. Я не должна была его читать. Понимаю, отчего у тебя сорвало крышу.

– День и без того был богат на эмоции. Сначала бедняжка Петула, потом неожиданный визит Тани и ее откровения о Хьюго. Письмо стало последней каплей…

– Он пишет, что испугался подойти к тебе на вокзале…

– Знаю. Меня это огорчает, но я ничего не могу с собой поделать – больше всего меня расстроило, что я двенадцать дней не получу от него ни слова. Этот мужчина незаметно вошел в мою жизнь, и я не хочу, чтобы он ее покидал. Я не хотела играть эту партию, но раз уж она началась, нужно довести ее до конца. Понимаешь, это странно, потому что в обед я была почти уверена, что автор писем – Сандро. Он был такой милый, когда я пришла к ним поговорить о синей папке. К тому же то, о чем рассказали Валери и Флоранс, заставляет задуматься. А потом, после обеда, на первый план вдруг вышел Венсан – он отвез меня в больницу.

– Я так виновата, что меня не было рядом, когда ты в этом нуждалась.

– Тебе не в чем себя винить. К тому же Венсан был просто очарователен. Он был так заботлив и нежен, что теперь я уже думаю, что это он писал. Он знает мой адрес, а также много подробностей, о которых я ему не рассказывала. Если добавить к этому, что он отличается большим терпением и позволяет себе жесты, слишком пылкие для простого коллеги, сомнений не остается.

– Черт, твое дело становится все запутаннее.

Эмили окидывает меня взглядом и добавляет:

– Уж не знаю, что на тебя так повлияло: твой обморок или что-то еще, но ты выглядишь гораздо спокойнее, чем обычно. Просто образец самообладания. Тебе столько пришлось сегодня пережить, а ты прекрасно держишься. Молодец, горжусь тобой.

Направляясь по коридору в гостиную, я решаю включить стиральную машину. Эмили права. В обычное время я бы зациклилась на этом письме, скрупулезно разбирала бы каждое слово, искала бы в нем тайные знаки. А вместо этого я сортирую белье, отмеряю стиральный порошок, выбираю программу и наблюдаю за барабаном, который начинает вертеться. Теперь мне все кажется не таким уж важным. Может, это затишье после того, как мои голова и сердце подверглись бомбардировке эмоциями? Может, мне теперь на все будет наплевать? О чем свидетельствует мое состояние – об истощении, перенасыщении или зрелости?

Эмили и Парацетамол наблюдают за мной.

– С тобой все хорошо, Мари?

– Не то чтобы хорошо, но и не плохо.

Мы возвращаемся в гостиную. Эмили перечитывает письмо.

– Он пишет, что был на вокзале в ту злополучную субботу. Может, ты кого-то заметила?

– Не хочу вспоминать об этом. Ожидание было слишком мучительным, чтобы снова в это окунаться.

– А что за история с 13 марта? Дата выбрана не случайно, он сам это говорит. День рождения? Я посмотрела в интернете, это будет день святого Родрига. Никаких ассоциаций не возникает? Может, это отсылка к трагедии Корнеля «Сид»: «О Родриге свое ты б сердце вопросила!»? Или все дело в цифре тринадцать: счастливое число или кабалистический знак. А месяц март? Намек на бога войны? Единственное, что привлекло мое внимание, – это полнолуние. Если закрутишь роман с оборотнем, ты же мне расскажешь?