Мертвец на камне шевельнулся, приподнял голову.

Хаген не удивился; он давно научился не удивляться подобному. И тем более не удивился он, когда стены молочно-белого тумана поползли на него со всех сторон, сжимая и сдавливая крошечный пятачок свободного пространства.

Он просто дал клинку погрузиться в горло Сухой Руки.

…Спаситель скрылся. Новому Богу очень хотелось бы думать, что тот «не выдержал», «бежал», может быть, даже «в ужасе». Увы, Познавший Тьму слишком хорошо знал, что подобные категории к Спасителю вообще неприменимы.

Спаситель не ведал страха. Не ведал колебаний, не ведал сомнений и жалости. Конечно, священные книги Его сторонников, записанные во множестве миров – где состоялось Первое Пришествие, но ещё не успели исполниться пророчества, необходимые для Второго, – повествовали о множестве Его добрых дел, излечений, воскрешений и прочем, – но к истине это не имело отношения.

Сущность, с которой Хедину пришлось схватиться насмерть, кажется, вообще не является личностью, с Ним невозможно вести переговоры. Даже с Неназываемым, как оказалось, можно взаимодействовать; со Спасителем Хедин таких путей не видел.

Хотелось бы верить, что пока.

Исчезло за закрытыми вратами воинство ангелов, и ничто уже не напоминало ни о разрушенном мире, где Познавший Тьму сошёлся лицом к лицу с армией Спасителя, ни о Нём самом.

Исчез, ускользнул, растаял в глубинах Упорядоченного, и как Его теперь сыщешь?

Медленно, погружённый в невесёлые думы, Познавший Тьму ехал вдоль длинных колонн своей армии. Часть воинов пришлось оставить позади – не бросать же охваченный стихийными бедствиями мир вообще безо всякой помощи!

Предстояло вернуться к прежнему плану и спешить на соединение с братом Ракотом. Если всё хорошо, тот уже почти наверняка разобрался с теми, кто посягал на Обетованное. Конечно, оставленные там подмастерья смогут продержаться какое-то время, недаром же он, Хедин, так старательно закручивал все пути вокруг их домена, чтобы каждая тропа упиралась в крепкое место, где двое остановят сотни и тысячи.

Священный и чистый Урд, несомненно, в надёжных руках.

Оставалось немногое, но, как всегда, самое сложное: окончательно восстановить нарушенный баланс, найти ту последнюю точку приложения сил, навалившись на которую они с Ракотом и Сигрлинн вернут глыбу Упорядоченного в прежнее состояние, заткнув прореху Четвёртого Источника.

Ну и успокоив Старого Хрофта, конечно же.

Кипящий Котёл в безопасности, Ракот его так просто не уступит, его и Молодым-то Богам когда-то удалось отбить с огромным трудом. Источник Мимира был и остаётся нейтрален, с ним никому никогда ничего не удавалось сделать. Вдобавок там оставлена тем же Ракотом стража. Урд представлялся Познавшему Тьму самым слабым местом, и так же обязан был рассуждать и их противник – собственно, именно так он и рассуждал, иначе его армии не появились бы на подступах к Обетованному.

План был, конечно, рискован. Осторожность требовала прежде всего устранить именно Четвёртый Источник, причину магического дисбаланса всего Упорядоченного; однако именно на это, полагал Хедин, и рассчитывал его неведомый враг – на то, что Познавший кинется затыкать пробоину и залатывать прореху.

Хедин не кинулся.

Сейчас он старался не думать о размолвке с Сигрлинн и вообще о том, что могло случиться там, в возрождённом Асгарде. И ещё старался не думать о том, случайно ли на его пути оказался погибающий под дланью Спасителя мир; и о Законе Равновесия Хедин старался не думать тоже.

«Уподобляюсь братцу Ракоту, не иначе».

Однако марш продолжался, и ни Золотой Дракон, ни Белый Орёл не появились на его пути. Спаситель тоже сгинул, и армия текла сквозь Упорядоченное, точно большая, полноводная река. Обетованное приближалось, в стороне оставались миры, и Познавший Тьму точно знал, что он к ним вернётся – в небесах обитатели равнин, лесов, гор и морей видели торжественно марширующие бесчисленные воинства, воинства его, Хедина.

Пусть видят, пусть знают. К ним отправляются провозвестники и пророки, новоявленные глашатаи Познавшего Тьму. Время скрываться и пребывать в тени кончилось.

Хедин старался не задерживаться, однако порой он нет-нет да и спускался самолично в очередной мир. Ненадолго, а покидал он его с новыми сторонниками.

Путь Нового Бога, никак не Истинного Мага.

И всё это время Познавшего Тьму, не оставляя ни на миг, грызла одна-единственная мысль – так всё-таки что с его двойником? Что с ним самим, Хедином, возникшим на той грани Неназываемого, где законы Упорядоченного перестают действовать?

Одно это, наверное, свело бы с ума весь Совет Поколения во главе с Мерлином времён его расцвета. Да и птицеглавые наставники, не сомневался Познавший Тьму, встали бы в тупик.

Горький и вечный вопрос, вечная жажда познания – что там, на самом дне пропасти Неназываемого? И есть ли он там вообще, или всё, что довелось испытать Хедину, – лишь причудливые игры неведомых ему уложений бытия, удивительные, неоткрытые пока ещё законы животворной магии?..

Что может увидеть, что может познать тот, другой Хедин, оказавшийся навсегда отрезанным от привычной Вселенной, где был рождён?..

* * *

Он падал. Падал, и падение его всё убыстрялось и убыстрялось, достигая скоростей, поистине невообразимых даже для него, Истинного Мага.

Это было всё, что он сейчас помнил, за что держался, последняя скрепа, не дававшая распасться его терзаемой вихрями сущности.

Он помнил, как случилось разделение, как его двойник – или он сам? – начал отдаляться, проваливаться в реальность, уже не важно, истинную или нет.

Он – частица Пламени Неуничтожимого да субстанция душ, проглоченных Неназываемым. Он успел собрать их, рассеянных, кружащихся по тёмной бездне, где погибли и свет, и вещество.

У него не было глаз, отсутствовало тело. Только нагая суть, суть Истинного Мага, Великий Предел, что не в силах уничтожить даже всепожирающая пасть вселенского ужаса.

Он знал, что центр, средоточие, сингулярность очень, очень близки; сонм собравшихся вокруг него душ удерживала от падения в эту точку только его воля.

Упорядоченное, Сигрлинн, Ракот – всё, что было с ним, оставалось позади, теперь это удел двойника. Копии, а может, и оригинала.

Кажется, поток душ, падающих сверху, останавливается? Да, наверное, ведь им с тем, другим Хедином удалось усмирить крушащий миры шторм, во всяком случае, на время.

Однако он собирал их, собирал упорно и упрямо, ощущая в биениях искр вечного Пламени, великого дара Творца всем, кто живёт и дышит в его Вселенной, – странные шёпоты Неназываемого, голос, которым пыталась говорить с ним кошмарная бездна.