Взяв тяжёлую цепь за один конец, Аврора размахнулась и ударила ею Алена по спине. Удар оказался достаточно сильным, чтобы повалить графа на пол шахты, и Филипп моментально приставил кончик своего меча к горлу Алена.

Лорд Ортолан подался было вперёд, на помощь графу, но застыл на месте, увидев направленный на него яростный взгляд Малефисенты. Аврора подошла к лорду Ортолану и, поднимая цепь, коротко приказала:

– Руки.

Советник возмущённо фыркнул.

– Протяни руки, старый хрыч, – раздался новый голос. Это был Диаваль в облике человека. Он вошёл в пещеру и, распрямляя плечи, кивнул Авроре: – Да-да, это я. И наконец-то с руками и языком и могу разговаривать. Как только у Малефисенты освободились руки, я стал приплясывать у входа в эту нору в надежде, что она меня заметит. Она заметила – и теперь я человек. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Диаваль к вашим услугам, королева.

– Эх, у меня же была возможность свернуть тебе шею! – прохрипел граф Ален.

– Ты дурак, – сказал Филипп, глядя на него сверху вниз. – Ты был богат. Имел влияние при дворе. К тебе прислушивалась даже королева. Но тебе показалось этого мало, и вот теперь ты остался ни с чем. И сам ты никто.

Аврора увидела, что Филипп очень бледен, почти такой, как в самом начале её сна. Даже губы у него слегка посинели.

– Я вёл ту же игру, что и ты, принц! – яростно брызжа слюной, ответил граф. – Ты просто искуснее разыграл эту партию, однако не спеши гордиться этим. – С этими словами он оттолкнул в сторону меч Филиппа и вскинул свой собственный клинок.

Аврора вскрикнула: времени среагировать на этот удар у Филиппа не было.

Малефисента взмахнула рукой, и в воздухе сверкнула золотистая молния. Когда облачко магической энергии рассеялось, Алена уже не было. На том месте, где он только что лежал, извивалась большая чёрная сороконожка. Рядом с ней с запоздалым звоном упал меч Алена.

Филипп поднял его и, прищурившись, глядя на сороконожку, сказал:

– Пожалуй, если он заберётся на потолок, поймать его будет слишком трудно.

На сапог принца капнула кровь из его открывшейся раны.

– Филипп! – вскрикнула Аврора.

– О, нет-нет, обо мне не стоит беспокоиться, – слабым голосом сказал принц. – Пожалуй, я сейчас ненадолго прилягу, а когда проснусь – буду в полном порядке...

– Не будь таким глупым, как обычно, – сказала ему Малефисента. – Нужно заново перебинтовать тебе бок. Диаваль, сходи нарви мне тысячелистника, и чем он будет суше, тем лучше.

– Иду, госпожа. Между прочим, я вовсе не настаиваю на вашей благодарности за то, что я привёл сюда Аврору, которая вас спасла, – проворчал Диаваль. – И не нужно меня благодарить за то, что я, оказавшись на свободе, вместо того, чтобы делать всё что захочу, почему-то решил вернуться к вам. День и ночь без устали махал крыльями. Думаете, это легко? Нет-нет, прошу вас, не нужно меня благодарить!

– Благодарить?! – сердито сверкнула на него глазами Малефисента. – За то, что ты привёл Аврору прямо туда, где она оказалась в смертельной опасности?!

Аврора перестала прислушиваться к их перепалке и опустилась на колени рядом с Филиппом:

– Если вы сможете повернуться на бок, я обработаю вашу рану, и кровотечение уменьшится.

Он повернулся, и Аврора положила его голову к себе на колени. Принц смотрел на Аврору и улыбался. Она отвела упавшую ему на лоб светло-каштановую прядь и почувствовала, как сильно забилось в груди её сердце.

– Я люблю тебя, – сказала она ему. – Только всегда боялась сказать тебе об этом. Я боялась в этом признаться даже себе самой. Но это так.

Она боялась этого так же, как опасалась спать по ночам. Боялась уступить чувству, которым не могла управлять, потому что оно было сильнее её.

Можно сказать, Аврора боялась любви так же, как люди боятся фей. Ведь любовь непредсказуема и могущественна, как и любая магия. И, как магия, так лее чудесна.

– У меня, наверное, горячка и бред, – всё шире начинал улыбаться Филипп. – Ведь ты только что произнесла слова, которые я сотни раз слышал от тебя во сне.

Вдали послышался звук рогов.

Глава 32

Вскоре появился и Джон-весельчак. Один из его разведчиков наткнулся на место привала Авроры и Алена и прошёл по их следам. Под только что выросшим деревом он обнаружил группу измождённых, отдыхающих под ним людей. Само же дерево было магическим образом согнуто так, что с одной стороны ствола оно образовало покрытую корой и мхом клетку, в которой сидела невероятных размеров сороконожка, а с другой – крепко держало корнями щиколотки лорда Ортолана, не давая ему пошевелиться.

– Моя королева, – с низким поклоном сказал Джон-весельчак. – То, что вы покинули место привала ночью, вызвало у нас панику. Мы поспешили сюда сразу же, как только получили сигнал от ворона, но... – он посмотрел вокруг и, не став произносить до конца свою тщательно заготовленную речь, сказал: – Я вижу, у вас всё хорошо.

– Почему вы отправились искать её? – подозрительно прищурив глаза, спросила Малефисента.

– Королева Аврора приказала мне следовать с большой группой солдат на некотором отдалении от неё и ожидать сигнала от птицы. Она сказала, что её, по всей видимости, хотят заманить в ловушку, но не может сказать наверняка, кто именно её устроил. Она подозревала графа, но считала, что единственный способ доказать это – пройти с ним весь путь до конца и своими глазами увидеть, кто предатели и что именно они замыслили. Я с королевой не соглашался, считал, что это слишком опасно, но в конечном итоге оказалось, что она была права.

– Так, значит, ты знала, какой опасности себя... – начала Малефисента с явным желанием устроить Авроре головомойку.

– Я знала, что ты в опасности, – остановила её Аврора.

– В пути нас нагнал всадник, доложил, что леди Фиора обнаружила письма графу от лорда Ортолана, – продолжил Джон-весельчак. – Мы, если честно, очень испугались за вас, ваше величество.

Аврора вспомнила, как леди Фиора пыталась отговорить её от путешествия вместе с графом Аленом. В тот момент она подумала, что леди Фиоре просто не хочется, чтобы Аврора покидала праздник. Ей и в голову не пришло, что фрейлина стремилась уберечь её от своего брата.

– Вот этого я от неё никак не ожидала, – тихо, скорее для самой себя, заметила Аврора.

Люди Джона-весельчака уже хлопотали вокруг Филиппа – помогли принцу устроиться поудобнее, подбадривали его, говоря, что ему очень повезло, что рана оказалась не такой глубокой и удар пришёлся именно в это место.

Филипп, в свою очередь, пытался уговорить Диаваля отдать ему мышонка-Саймона.

– Отдай мышонка! – твердил Филипп. – Немедленно отдай! Аврора, прикажи ему. Я официально заявляю, что это мой мышонок и мне поручено следить за ним до тех пор, пока твоя крёстная не вернёт ему прежний облик.