— Полковник, миленький, да вы что! — испуганно сказала она. — Мне же надо помыть руки. Зайдите ко мне в шатер. Я сейчас.

Вскоре она вышла, вытерла руки висящим у кровати полотенцем и села, с любопытством оглядывая обоих.

— Вы по делу ко мне, господа? Ну конечно же! Так просто вам некогда. Я тоже все время занята, милые. Столько раненых. Скорее бы конец этой варварской перестрелке. Но вы тоже хороши! Неужели нельзя уговорить текинцев, чтобы пошли на перемирие!

— Можно, ваше сиятельство, — сказал Гродеков. — Если вы пожелаете и попросите командующего, перемирие может состояться.

— Господи, милый генерал! Кстати, простите, я ведь не поздравила вас с очередным званием. Примите мое искреннее поздравление, Николай Иваныч!

— Спасибо, ваше сиятельство, — отозвался он, напряженно улыбнувшись, и сказал прямо: — Все зависит от вас, Елизавета Дмитриевна, ибо в крепость на переговоры согласен идти только один офицер. Больше никто рисковать не хочет.

— Кто этот офицер? — настороженно спросила графиня. — Действительно, только безумцу такое может прийти в голову.

— Этот офицер — доктор Студитский…

— Что? — не сразу поняла она. — Доктор Студитский? Лев Борисыч?! Да вы что, господа?

Графиня от сильного волнения поднесла руки к подбородку.

— Простите, ваше сиятельство, — тихо проговорил Куропаткин. — Но доктор сам вызвался… И не только вызвался, но настойчиво уговаривает командующего дать ему возможность побывать в крепости.

— Нет! — сказала, выдохнув, графиня. — Нет! Вы не посмеете позволить ему! Я не сомневаюсь, он пожертвует собой во имя мира. Но такие люди, как капитан Студитский, нам нужны живыми!

— Простите, ваше сиятельство, — смутился Гродеков.

— Графиня, это я настоял пойти к вам… Прошу прощения, — стыдливо потирая бородку, проговорил Куропаткин.

— Господа, вы должны понять меня, — ободрившись, заговорила Милютина. — Капитан Студитский — глава русской мирной миссии. Гибель его — это гибель мирных устремлений России. Никто из нас не сможет его заменить. Сознательно ставить под угрозу смерти доктора Студитского…

— Ваше сиятельство, ей-богу, он сам этого требует! — воскликнул Гродеков.

— Он требует, а что же вы? Что же сам Скобелев?!

— Простите, ваше сиятельство, — улыбнулся и поднял руки Гродеков.

Оба откланялись и вышли из шатра.

XVIII

Неприметно, под покровом ночи, прибыл в Ахал отряд из Мерва. Привел его Каджар-хан. Увидев на рассвете окруженную с трех сторон текинскую крепость, Каджар не стал подходить к ней, направил всадников в аул Багаджа. Следующей ночью с небольшой группой нукеров Каджар через северные, открытые ворота проник в крепость.

Весть о прибытии подкрепления из Мерва взбодрила сторонников Махтумкули. В большой белой кибитке собрались предводители. Толпы джигитов стояли во дворе, у холма, в ожидании новостей: с приездом мервцев все ожидали перемен.

Каджар сидел с текинскими ханами, степенно тянул чай из пиалы и не спешил откровенничать.

— Да, конечно, — говорил загадками. — Английские люди очень аккуратные и точные в исполнении. Если аллах не отвернется от мусульман, то англичане не отвернутся от туркмен.

Каджар явно недосказывал. Махтумкули, по молодости, нервничал и торопил его:

— Каджар, но вы хотя бы скажите нам, где английские солдаты и офицеры?

— Они везде, Махтумкули, — отвечал он. — Они владеют сушей и морем. Сегодня они здесь, завтра — там. Важно, чтобы они помнили о нас. А память у них крепкая.

— Каджар, когда можно их ждать здесь?

— Вы спрашиваете о невозможном, дорогой Махтумкули, — раздраженно ответил Каджар и обвел взглядом сидевших у входа сердаров и юзбаши. Помедлив, вновь заговорил: — У тайны есть свои тайны, а у тех тайн — секреты, не так ли?

— Уважаемые соотечественники, — сказал, обращаясь к сердарам и юзбаши, Омар. — Время позднее, гость с дороги устал. Я понимаю ваше нетерпение узнать истину истин, но давайте дадим отдохнуть Каджару.

Сидевшие у входа и терима кибитки неохотно поднялись и ушли. Тыкма-сердар остался сидеть, хотя до сих пор он никогда не участвовал в закрытых разговорах ханов. Каджар подумал об этом и повторил ранее сказанное:

— Да, Махтумкули, и ты, ишан, воистину у тайн еще есть секреты. Не подождать ли нам еще немного?

— Тыкма, — сказал ишан, — вы сегодня жаловались, что третий день без сна. Идите поспите, а потом поспим мы.

Сердар сверкнул злыми глазами, сощурился и поставил пиалу на ковер.

— Где твои джигиты, Каджар? — спросил жестко. — Ты почему их не привел сюда? Ты дорожишь жизнью каждого своего человека, когда мы расплачиваемся сотнями жизней!

— Сердар, ну зачем так грубо? — пожурил его ишан. — Ты же знаешь, ханская власть не допускает присутствия посторонних в важных беседах. Пора бы понять это.

— Я давно все понял, — сказал Тыкма. — Завтра мы готовим еще одну, последнюю, сокрушительную атаку. Если джигиты Каджара будут прятаться где-то в Багаджа и не помогут нам, я тогда растопчу все ваши тайны и секреты. Теперь секретничайте, я пойду.

С этими словами он удалился.

Ханы ухмылялись и ждали, пока сядет Тыкма на скакуна. Но вот он вскочил в седло, звякнул уздечкой и уехал.

— Тыкма всегда остается Тыкмой, — сказал, посмеиваясь, ишан. — Как был грубым подпаском, так и остался. Говорите, Каджар, и простите молодого хана за его нетерпение. Махтум-кули постарается вас слушать, не перебивая.

Махтумкули бросил на Омара обиженный взгляд, но промолчал. Каджар сказал:

— Друзья мои, секрет мой мало утешит вас, но я приехал к вам только затем, чтобы сказать самое главное… Англичан у себя в этом году не ждите.

— В уме ли ты, Каджар?! — испуганно воскликнул ишан.

— А зачем же они мне сукно и дорогие подарки прислали, если не придут? — наивно спросил Махтумкули.

— Выслушайте меня до конца, — попросил Каджар. — Не надо пугаться. Вам ничего не грозит. Вас ждут богатство и слава. Англичане уводят войска из Афганистана — так решил их премьер-министр Гладстон. Но они уходят на время… Они опять вернутся…

— Каджар, да ты понимаешь, о чем говоришь?! — повысил голос ишан. — Ты проехал сто фарсахов, чтобы сказать нам вот такое?

— Ишан, не торопи события, — пренебрежительно отмахнулся Каджар. — Я приехал сказать, что английское командование договорилось с властями Хорасана насчет вас. Сорок самых богатых семей ханского происхождения правитель Хорасана приглашает к себе. Когда они все туда переселятся, Англия возьмет в свои руки их родословные и докажет, что Ахал и Мерв принадлежат сорока ханам. А сейчас самое важное, чтобы эти сорок ханов не попали в руки Скобелева.

— А как же народ? — удивленно спросил Махтумкули.

— Предложение англичан, конечно, заманчиво, — сказал Омар. — Но можем ли мы оставить тысячи людей в крепости?

— Сможете, ишан, иного выхода нет. Если вы не уйдете, то все ваше богатство будет достоянием русских. Пока еще не поздно — поторопитесь. Путь в пески открыт. У