– И понимаете – они, цыгане, на нас набросились, избили, сами видите, как. И где теперь искать Костю…

– Меня зовут Алексей Григорьевич, – низким басом представился староста. – Вам, молодые люди, я посоветовал бы обратиться в правоохранительные органы, иначе… Люди, про которых вы говорите, – греховоды, лиходелы, как бы чего еще не вышло.

– Алексей Григорьевич, спасибо вам за совет. А скажите, пожалуйста, цыган Александр, с золотыми зубами, знаком вам? – Илья с надеждой посмотрел в глаза старосты, прячущиеся под кустистыми бровями.

– Знаком, но не близко. Видел тут его несколько раз, в храм он захаживал тоже. Батюшка его не привечает – разбойник, говорит, и блудодей.

– А контакты, контакты какие-нибудь этого Александра у вас есть? – влез нетерпеливый Зава.

Староста поморщился:

– С такими людьми мы контактов, как вы выразились, не имеем. Мне надо идти, молодые люди! И запомните – к храму с запахом спиртного лучше не приближаться!

– До свидания… – разочарованно протянул Вадик вслед удаляющемуся Алексею Григорьевичу, потом повернулся к Илье. – Ну и чего?

– Чего-чего… Пошли отсюда! Будем дышать нашим «запахом спиртного» в другом месте…

Они дошли до церковных ворот, как вдруг услышали зычный голос старосты. Алексей Григорьевич, остановившись на крыльце храма, прокричал им:

– Молодые люди! Да-да, вы! К дворничихе сходите! К Фариде-апе! Она за оградой, в переулке живет. Второй дом, с балкончиком, вход отдельный, сбоку, не ошибетесь! У нее спросите!

По дороге, пока искали жилище дворничихи, Зава ворчал:

– Фарида-апа какая-то. Скоро к деду Пихто отправят – и ведь пойдем! Ищем неизвестно что, причем неизвестно где…

…На стук из-за обитой коричневой клеенкой ветхой двери донеслось:

– Кто тама?

Зава откашлялся и громко сказал:

– Нам бы Фариду-апу. Нам Алексей Григорьевич посоветовал к вам обратиться…

Дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла маленькая толстенькая тетка в безрукавке и чудно, крестом повязанном цветастом платке. Черные большие глаза настороженно разглядывали визитеров.

– Ну, чаво надо?

– Простите, тут такое дело… – неожиданно оробевший Вадим путано изложил историю про Костю, цыган и золотозубого Федьку-Сашу.

– Айе. Заходите, – хозяйка посторонилась, пропуская друзей в дом.

Каморка дворничихи Илью поразила. Раньше он такое видел только в старых советских черно-белых фильмах. Жилище Фариды-апы не имело ни прихожей, ни кухни. Все это поместилось в одной небольшой комнатке. У двери стояла обувь и висела одежда, чуть дальше Илья увидел раковину с торчащим из стены краном, еще дальше, у окна – двухконфорочную газовую плиту, на которой бормотал, попыхивая паром, медный начищенный чайник. Тут же пристроились старинный буфет и небольшой столик с тремя покрытыми вязаными накидками табуретками.

Напротив двери, у дальней стены, под пушистым ковром расположилась огромная кровать с горой подушек, рядом сумрачно блестел потускневшим зеркалом гигантский шкаф. Со стен глядели фотографии в рамочках, над кроватью висел небольшой портретик президента Путина, неожиданно одетого в круглую тюбетейку. Пахло топленым молоком и пирожками, радио над дверью тихо пело голосом певицы Земфиры про то, что вечером с плеером ходить не надо…

– Садитесь, улымки, садитесь, – Фарида-апа смахнула полотенцем со стола невидимые крошки, достала из буфета плетеную тарелку, полную домашнего печенья. – Чай пить будем, айе?

– Якши, – Зава, наконец, сориентировался и принялся помогать хозяйке.

– М-м-м, простите, а про цыган-то вы нам… – начал было Илья, но Вадик ткнул его локтем в бок и прошипел в самое ухо:

– Молч-ч-чи! Разговоры потом. Восток – дело сам знаешь какое…

Пока пили ароматный чай с молоком из синих пиалушек, Зава и хозяйка обсудили и международное положение, и рецепты заваривания чая, и даже строки из Корана, касающиеся запрета на использование в пище свинины.

– Уважаемая Фарида-апа, – Вадик, сняв очки, бойко шлепал разбитыми губами, вскочив на своего любимого конька, именуемого им «рассужданс». – Вот смотрите сами. Коран написан пророком Мухамедом в Аравии. Там очень жарко, и лесов, а стало быть и дров, нет совсем. Мясо свиней перед едой необходимо тщательно прожаривать или проваривать, чтобы убить возможных паразитов, иначе человек может заразиться. Ну, а как его прожарить, если дров нет? И вот Мухамед, рассудительный человек, который заботился о своих последователях, решил вопрос, попросту запретив есть свинину. А например в Индии, где тоже жарко, но много лесов, свинину едят – и все нормально.

– Э, улым, ты вот умный, Мохаммеда хвалишь – это хорошо. Но есть такая вещь – традиция. Мои предки свинину-дунгыз не кушали, мои эни и ати не кушали, муж мой, спаси его Аллах, не кушал – неужели я кушать буду?

– Да-а, – важно протянул Зава, прихлебывая мелкими глоточками чай, – традиция – великая вещь. Без традиции нет ни культуры, ни истории…

– Ай, маладец, улым! – расцвела Фарида-апа. – Редко у меня такие гости бывают, очень редко… Еще бы помогли старой апе сарайку починить. Совсем-совсем плохая стала сарайка, крыша скоро на голову упадет.

«Ага, – сообразил Илья. – А вот и мой выход. Мудрун все же Зава – сразу хозяйку раскусил. За информацию надо платить, беседой ли, работой ли – не важно. Бесплатная брехня бывает только в телевизоре».

– Давайте, я – потомственный плотник, сделаем в лучшем виде. Нет, правда, мы с отцом дачу сами построили, двухэтажную. Я умею. Инструменты есть?

– Есть, есть, разные есть, всякие… – Фарида-апа подскочила с табуретки, засеменила к шкафу, выдвинула ящик и принялась выкладывать на половик молотки, топоры, гвоздодеры, связки перетянутых шерстяными нитками гвоздей, дверные петли, плоскогубцы, отвертки, напильники…

– Стоп, хватит, хозяйка! – Илья засмеялся, поднимая вверх руки. – Это откуда же столько?

– Э, улым, я же тридцать лет дворы мету… Всякое находится! – сверкнула черным глазом Фарида-апа. Илья выбрал из кучи молоток, топор, ножовку, плоскогубцы, гвоздодер, прихватил гвозди и следом за хозяйкой пошел во двор.

Сарайка на деле оказалась здоровенной покосившейся будкой, прилепившейся к стене дома. С натугой отворив двухслойную дверь, дворничиха шагнула внутрь, отпихнула ногой метлу и показала Илье на дырявую, просевшую крышу:

– Видишь, улым? Весной сосулька с крыши упала. А палки сгнили, и шифер поломался. Дождь льется, ржавеет все. А у меня тут лопаты, метелки, ломов три штуки, шланги всякие…

Илья мельком окинул взглядом дворницкий инструментарий. Помимо лопат, ломов и метелок заметил он укрытую мешковиной помпу для откачивания воды, старый мопед «Рига», три газовых баллона, железную раздвижную лестницу, кресло-качалку и белую тарелку спутникового телевидения. Если бы среди всего этого хлама ему на глаза попался пулемет Максим, Илья, наверное, не сильно бы удивился.