– Игорь Марленович, – начал Николай.

– Сиди, – оборвал шеф. И вышел. Николай стал открывать свою дверцу.

– Сиди, Коля, – остановил шеф. – Сиди.

И пошёл вперёд. Николай переглянулся с водителем. Он сейчас всё равно выйдет, потому что обязан находиться рядом с шефом. Тем более в нештатной ситуации. Он так и поступил:

– Игорь Марленович!

Бомж поднял глаза и сказал:

– Ну, привет, командир. Узнал?

Игорь Рутберг молчал. Николай был уже рядом. И понял, что шеф улыбается. И что прежде он у него не видел такой улыбки.

– Тёзка, – чуть слышно произнёс Игорь Рутберг.

– Вот тут улики, – Егорыч провёл рукой в воздухе, будто чертил на школьной доске. – А вот тут мотивы! И никаких мне колец всевластия! Поняли? Сухов и Ванга сидели с каменными лицами и серьёзно кивали. Егорыч выставил левую ладонь раскрытой вверх, а правой похлопал по ней.

– И потом мне сюда отчёт о проделанной работе. Ясно?! И если где-то хоть мелькнёт колечко ваше – оба отправитесь прохлаждаться, – подумал и добавил: – В солнечный Магадан. Всё ясно?

Ванга и Сухов ответили одновременно:

– Так точно, товарищ полковник! – это вышло непроизвольно, и оба испуганно замолчали. А Лёва Свиркин тяжело вздохнул.

Егорыч поморгал:

– Клоуны! – кивнул. – Ладно, работайте.

И вышел. Ванга прокашлялась.

– Охх…

Лёва Свиркин посмотрел, как закрылась дверь:

– Сам пришёл… Даже не вызвал к себе. Плохой знак.

– А чего это он опять про Магадан заладил? – не понял Кирилл.

– У всех свои страхи, молодой человек, – Свиркин посмотрел на потолок.

– Какие?

Лёва и Сухов переглянулись, Ванга оживилась, Кирилл вопросительно ждал.

– Ну… – Сухов помялся. – Егорыч по молодости накосячил и… туда его перевели, словом. Только это между нами.

– Тоже мне, секрет Полишинеля, – осклабился Свиркин. Постучал пальцами по столу. – Считай, легко отделались. Если сам явился, да про Магадан…

Кирилл посмотрел на монитор своего компьютера.

– Ну, в общем, он прав, – перевёл взгляд на Свиркина, – хотя Лёва уверяет, что это конфликт старого и нового…

– Э-э, молодой человек! – отмахнулся Свиркин. – Боже ж ты мой, я сам с блокнотиком, карандашом и старой доброй лупой в кармане.

– Я к тому, что если мы и принимаем вашу рабочую модель, – Кирилл пристально посмотрел на Вангу и Сухова, откинулся к спинке стула, почесал затылок, – то у многих очень даже перспективные мотивы.

– Ладно, давай дальше по списку, – предложил Сухов. – Что там у нас следующее? После издателя?

– Галерист: Орлова Ольга Павловна, в девичестве Протасова, близкая знакомая Форели, – совершил пальцами неопределённый жест. – Муж – Орлов Кирилл Сергеевич.

– Что, тот самый? – удивлённо поинтересовался Лёва. – Граф Орлов?

– Да. В браке они больше семи лет. И… если, как деликатно выразилась Ванга, «потенциально у них с Форелью возможен роман», чем не мотив?

– Сенатор и олигарх?! Боже ж ты мой, о чём вы, дети мои? – возмутился Лёва.

– Ревность всегда была одним из главных мотивов, – сказал Кирилл.

– Как и деньги, – бросила Ванга. – У него, кстати, были проблемы с игровой зависимостью.

Сухов вскинул брови, посмотрел на нее:

– Игрок, значит?

Та кивнула:

– С кем не бывает, но стоит взять на заметку.

– Я не об этом, – постарался объяснить Лёва. – Когда проверяли адреса, где поц появился, кто из окружения Форели мог быть как-то связан… Они же все обеспеченные люди. Состоятельные люди! А это нищебродские районы. Где резиновая баба – хотя бы восточное Измайлово, а там, где… он оставил нам волоски, – вообще Люблино.

Ванга уставилась на Свиркина. Его постоянные заверения, что он не лезет на чужое поле… Ведь он – интеллектуальный провокатор; он постоянно делает заявления, для которых потом сам находит контраргументы, и у него великолепное чутьё… Если его разозлить… Что там у тебя с этими адресами, Лёва? Ведь вроде проверено всё, что не даёт тебе покоя?! Ванга сделала пометку вернуться к этому и принялась слушать дальше. Они с Суховым и так очень много сегодня всего сказали.

– Лёва, – решил напомнить Кирилл. – У нас нет потомственной аристократии. К тому, что люди богатыми становятся. Недавно. Там мог кто-то жить в детстве или, как ты выразился, в нищебродской юности…

– Ну, разумеется, разумеется, молодой человек, – с иронией отозвался Свиркин.

«Вот ты, Кирюша, и попался на провокацию, – подумала Ванга. – Но… Лёва и сам не понимает, что его беспокоит в этой истории с адресами. И честно признать, я тоже. Но ведь беспокоит! Так что, созревай, Свиркин».

– Возвращаясь к Орлову Кириллу Сергеевичу – мотив налицо. Думаю, стоит проверить его алиби.

– У него есть, – как-то сонно произнесла Ванга.

– Вот как?!

– По крайней мере, по первому эпизоду с бабой из секс-шопа, – Ванга привычным жестом потёрла себе висок. – Он был на заседании правительственной комиссии.

– Значит всё-таки проверила уже? – улыбнулся Кирилл.

– Нет, – она качнула головой, посмотрела на Сухова. – У меня есть знакомый, Сухов знает… Он тоже там присутствовал. Отсюда мне известно.

– Какие наши годы! – восторженно воскликнул Лёва Свиркин. – Превращаемся в полицию Беверли Хиллз.

– Чего я знаю? – насупился Сухов.

– Пригласительные, выставка, – напомнила Ванга.

– А-а…

– Слова-то какие: сенатор, писатель, выставка…

– Лёва, перестань развлекаться, – попросила Ванга.

– Хорошо, – пообещал тот.

– Ну, собственно, на сегодня – это весь список. – Кирилл машинально чуть отодвинул от себя ноутбук. – Кто мог бы знать о наличии рукописи и новой книги.

– Ещё сам Форель, – вдруг сказал Свиркин.

– О-охх, – вздохнул Кирилл.

– Что?! На сегодня он такой же подозреваемый…

– Конечно, человек знает, что он начал новую книгу, – проворчал Кирилл. – Хорош, правда, ваньку валять…

– Сухов вон подозревал его, – напомнил Лёва, но посмотрел на Вангу. – Это оказалось ошибкой. Теперь, я полагаю, даже наша принцесса так не считает.

Ванга продолжала что-то чиркать на листке бумаги, потом положила ручку, обвела взглядом всех присутствующих: