Автор текста настаивает. Даже за закрытой дверью он слышал кусочек неозвученной музыкальной темы, и эти ноты напомнили ему мелодию, которую он слышал еще до войны в английских кафе Александрии. Сначала Пиаф страшно разозлилась, что любовник упорствует, но потом сдалась и согласилась исполнить песню еще раз, теперь в другой музыкальной обработке. В конечном итоге все мы знаем именно второй вариант мелодии. «“Milord” вписался в песенную схему той эпохи, – комментирует события далеких дней Мустаки сегодня. – В этой композиции четко прослеживается противопоставление куплет – припев, минор – мажор, медленный чарльстон и медленный фокстрот… Это очень классическое сочетание гармоний, с неожиданными паузами, внезапными синкопами, что добавляет произведению пикантности, гениальную ноту, которую никто не ждет»[132].

Впервые со сцены песня «Milord» прозвучала осенью 1958 года, на пластинку она была записана 8 мая 1959 года в Нью-Йорке, в студии «Capitol», 46 улица[133]. Итак, в начале 1959 года Пиаф вернулась в Америку. Ее гастроли продлятся около шести месяцев и будут отмечены многочисленными проблемами со здоровьем, а также изменениями в личной жизни. Певица прилетела в Нью-Йорк 6 января в обществе Жо Мустаки – путешествие в Соединенные Штаты стало обязательным аттракционом для всех «мужчин ее сердца». Но на сей раз все пошло наперекосяк. Вне всякого сомнения, не такой влюбленный, как Эдит, Мустаки тут же решил проявить независимость. У него не было своего ангажемента в Нью-Йорке, певцу отводилась роль сопровождающего, но Мустаки не желал быть новым «месье Пиаф», о чем незамедлительно и сообщил Эдит. Певица, боясь потерять любовь, принялась закатывать сцену за сценой. «В такие мгновения я, – рассказывает певец, – не осмелюсь сказать, что ненавидел ее, но испытывал чувства, близкие к ненависти. Эти сцены были такими же жестокими, бурными, как и любовь, которую она могла подарить. Она, как всегда, не боялась противостоять кому бы то ни было»[134].

Чтобы разрядить обстановку, Жо решил посетить Флориду вместе со своим другом Борисом. Пиаф осталась в Нью-Йорке, она продолжала давать концерты в «Ампир Руум» отеля «Уолдорф Астория». На следующий день после отъезда любовника, 3 февраля, Эдит познакомилась с Дугласом Дэвисом, молодым американским художником-франкофилом, который мечтал написать ее портрет. Певица была сражена восхищением этого приятного, предупредительного молодого человека, который, сам того не зная, помог ей забыть недавние ссоры с любимым.

Но здоровье Эдит – как физическое, так и психическое – оставляло желать лучшего. 18 февраля во время исполнения песни «Bravo pour le clown» она снова упала прямо на сцене. Врачи поставили неутешительный диагноз: геморрагия желудка, вызванная приемом антивоспалительных медикаментов, которые певица пила уже несколько месяцев, чтобы снять ревматические боли. Шестью днями позже Пиаф пережила операцию по иссечению язвы. После операции Эдит прошла курс лечения в Пресвитерианском госпитале, где ее навещал Жо Мустаки, срочно приехавший из Флориды. Любовник сообщил Пиаф, что собирается в самое ближайшее время вернуться во Францию. Разрыв был неизбежен. Уязвленная в лучших чувствах, Эдит была намерена вычеркнуть песню «Milord» из своего репертуара, но, прислушавшись к совету Луи Баррье, одумалась.

Пиаф выписалась из больницы 21 марта, чтобы вернуться туда уже через три дня: необходимо было новое хирургическое вмешательство, на сей раз ей оперировали кишечник. В последующие недели все такой же внимательный и чуткий Дуглас Дэвис приходил в госпиталь почти каждый день и развлекал больную. Эдит не устояла перед чарами молодого художника: не успев толком оправиться, она нанесла визит в мастерскую живописца, расположенную на 35-й Восточной улице, дом 325. Так началась новая идиллия, призванная исцелить раны, нанесенные предыдущим любовным романом. Повторилась извечная история: Пиаф стала повсюду возить Дугласа за собой. Сначала любовники отправились в Вашингтон, где певица с 12 по 23 мая снова выступала на сцене отеля «Шорхем», затем в Монреаль, где с 4 по 12 июня ее имя украшало афишу казино «Бельвю».

На обратном пути из Канады художник, уже возведенный в ранг нового жениха Пиаф, изъявил горячее желание представить Эдит своим родителям, которые жили недалеко от Атланты. Чтобы доставить удовольствие любимому, Пиаф согласилась на визит, благоразумно пригласив с собой Даниель Бонель. Последняя в своей книге опишет эту несколько сюрреалистическую встречу: «Мы прибыли к “средним американцам”, вот уж действительно “средним”. Эдит неплохо владела английским и легко изъяснялась на этом языке на сцене, но она не могла понять ни слова, произнесенного с атлантским акцентом. Мама и сестры Дуга Дэвиса обращались только ко мне. Эдит злилась. Ей казалось, что ее закинуло в какой-то заброшенный, мрачный мир. В окружении этой семьи она походила на жену министра, которая приехала на открытие бакалейной лавки в Ардеше, эдакая диковина»[135].

(1960)

20 июня 1959 года вместе с Дугласом Дэвисом Пиаф покинула Нью-Йорк, чтобы вернуться в Париж. Больше она уже никогда не увидит Америку. Прибыв в аэропорт Орли, она не скрывается от репортеров, не утаивает новую любовную связь. Она делает заявление для журналистов, которые встречают ее: «Я обнаружила, что мужчина может дать мне очень много, даже толком меня не зная… Когда я лежала в госпитале, он каждый день целых два часа трясся в метро, чтобы навестить меня. Он приносил мне фиалки и плитки шоколада. Я связала ему свитер. Я влюбилась. Я не могу ни в чем поклясться, но надеюсь, что это – большая любовь».

Журналисты, встречавшие певицу в аэропорту, были впечатлены немалым ростом Дуга Дэвиса – художник смотрелся просто гигантом на фоне метра сорока семи певицы. Эта странная парочка вдохновит «Paris-Journal» на создание сравнительной таблицы ростов мужчин Пиаф: тремя днями позже в газете выйдет статья «Пиаф любит очень высоких и очень сильных». Классификация выглядела следующим образом: Марсель Сердан – 1,70 м; Эдди Константин – 1,75 м; Жак Пилль – 1,80 м; Ив Монтан – 1,82 м; Жо Мустаки – 1,88 м; Феликс Мартан – 1,94 м; Дуглас Дэвис – 1,99 м.

Вне всякого сомнения, присутствие молодого американца залечило все душевные раны Эдит, она успокоилась и перестала злиться на Мустаки, как это было всего за несколько месяцев до описываемых событий. Доказательством тому служит письмо, которое певица отправила автору «Milord»; в этом письме Эдит сообщает бывшему любовнику, что прощает его, и рассказывает об изменениях, происшедших в ее личной жизни: «Жо, мой малыш Жо. Если говорить о любви, то я больше не люблю тебя, но я питаю к тебе самые искренние дружеские чувства. Я останусь твоим другом, на которого ты сможешь положиться в любых обстоятельствах. Я нуждаюсь в очень спокойной и размеренной жизни (sic), которая никогда бы не подошла тебе. Я также нуждаюсь в ком-то, кто был бы рядом со мной и относился ко мне с бóльшим пониманием и тактом. Благодаря тебе я встретила мужчину, который способен дать мне все это. Я не хочу потерять его, потому что это именно тот человек, который мне нужен и которого я люблю»[136].