Она сделала странный жест, будто перекрестив наискосок мембрану, и исчезла.

* * *

И это у них было, думал Литвин, просовывая ноги в штанины комбинезона. Любовь и любовные песни… Было и прошло! То ли потерялось в Затмениях, исчезло само собой, то ли посчитали лишним и отбросили. Вместо дней любви, счастливого дара — искусственное осеменение самок-кса, а всем остальным — летаргический сон. Может, и человечество дойдёт до этого? Скажем, после пары вселенских катастроф? Тем более что есть предпосылки — люди не бино фаата, они не едины и никогда едиными не были. И потому так просто сделать следующий шаг, превратить китайцев в тхо, воинственных арабов — в олков, а африканцев и индусов — в удобрение.

Если, конечно, сами фаата этим не займутся. Почему бы и нет? Судя по корабельным условиям, всё им на Земле подходит, и воздух, и вода, и тяготение, и климат, а что до земных болезней, так с этим они, наверно, уже справились. Справились, размышлял Литвин, натягивая башмаки; если бы тут были проблемы, всех пришельцев уже грипп скосил или кровавый понос с дизентерией. И с остальным разберутся — с великой западной цивилизацией, с зелёными и нью-луддитами, с космическим флотом и с Поднебесной, с бунтовщиками, террористами, чёрными, жёлтыми, белыми, со всеми не вполне разумными землянами. Не уничтожат, но превратят в рабов. Как сказал Корабль, мыслящие существа, способные трудиться, — самый ценный ресурс в Галактике.

Сквозь мембрану бесшумно проскользнула Йо и села напротив Литвина. Её поза была естественна и грациозна, как у японки; подобно этому народу, бина фаата почти не пользовались мебелью. Кроме, возможно, столов для еды; что до сидений, диванов и коек, то их заменяли пол и зоны невесомости.

На Йо, словно вторая кожа, переливался хризолитом комбинезон, в тёмных волосах мерцал сфероид. Литвин вытащил свой кафф из ранца и тоже пристроил на виске. Пространство раздвинулось, развернулось, тысячи зрительных нервов соединили его с тысячами глаз в тысячах отсеков, но он, уже знакомым усилием, отключил мираж. Он хотел смотреть только на Йо, видеть её, любоваться, говорить с нею.

Глаза женщины вдруг расширились, бирюзовые зрачки поблекли, утонули в серебряном фоне.

— У тебя кафф? Откуда?

— От тебя. Разве не ты мне его подбросила? В моей камере?

— Нет. Я… я хотела бы тебе помочь… даже ещё раньше, до того, как нас связала туахха… Но я не могла.

— Боялась?

Йо жестом отрицания развела руками:

— Это было бы бессмысленно. Наш кафф не подходит для людей Земли. Ваш разум… мозг… устроен по-другому, чем у бино фаата. Не просто другие частоты, но иные связи между нейронами, иное видение мира, более сильные эмоции… Так сказал Айве. Ещё сказал, что ваше подсознание — как бездна, затянутая туманом: пар возносится вверх, к разуму, влияет на вашу оценку реальности, но этот процесс так сложен, что Айве с ним не разобрался. Вероятно, подсознание — источник вашего искусства и религии, явлений, которые нам незнакомы и не совсем понятны. Здесь, — Йо коснулась лба, — отличий больше, чем здесь, — она прижала ладошку к низу живота.

«Их кафф не подходит! Вот так фокус!» — подумал Литвин. Ясное и очевидное вдруг обернулось тайной. Нахмурившись, он сдёрнул кафф и протянул его Йо.

— Дай мне твой. Хочу попробовать.

Шарик послушно присосался к виску. Ничего. Ни ощущения единства с Кораблём, ни многоцветных картин от тысяч зрительных эффекторов… Йо тоже спрятала маленькую сферу в волосах, но она осталась мёртвой, не засветилась, не вспыхнула радужными огоньками. Ни тот, ни другой интерфейс не работал.

Они снова поменялись каффами.

— Если не ты мне его подарила, то кто же? — произнёс Литвин. — Без каффа я не прошёл бы через мембрану… я вообще не смог бы бродить по Кораблю!

— Он, — сказала Йо, широко раскинув руки, — он изготовил кафф для тебя. Айве говорил, что не может понять, какие вы — полностью или частично разумные. Может быть, такая классификация к вам вообще не подходит. Он этим заинтересовался и захотел вступить с тобой в прямую связь. — Склонившись к Литвину, она шепнула: — У этих творений даскинов бывают странные желания… очень странные!

— Он — это Корабль?

— Да.

— Но как он может что-то изготовить? Он — мозг!

— Есть такое… такие… ты бы назвал их мастерскими. В них он обходится без тхо и делает разные вещи. С помощью механических рук.

Роботизированный завод, догадался Литвин. Похоже, Корабль нёс не только экипаж с боевым флотом, но целое производство — для ремонта, переработки сырья, возобновления запасов и иных потребностей.

Подумав, он сказал:

— Я могу его спросить. Могу узнать у него, зачем он это сделал.

— Он не ответит.

— Ответит, если я прикажу.

— Прикажешь? — Зрачки в глазах Йо опять померкли. Видимо, это было знаком удивления.

— Разве ты не можешь отдавать ему команды? С помощью каффа?

— Нет. Кафф всего лишь интерфейс для тхо. Он помогает поддерживать мысленную связь во время разговора, пользоваться транспортом и распределителями, включать визуальные устройства в нишах. Через кафф я связываюсь с Айве и другими полностью разумными. Ещё…

— Подожди. — Литвин придвинулся к ней ближе и стиснул тонкое запястье. — Подожди, девочка. Я поговорю с ним, а ты слушай. — Закрыв глаза, он позвал: — «Корабль! Мой кафф не похож на обычный прибор для связи? Как он здесь появился?»

«Не похож, — подтвердил бесплотный голос Корабля. — О его появлении нет данных. Не было, потом был».

«То есть он сделан не тобой?»

«Нет».

Секунду Литвин сидел как оглушённый, потом открыл глаза и произнёс:

«Со мной женщина тхо. Заблокируй информацию о том, где она находится».

«Команда принята».

Он посмотрел на Йо. Она развела руками:

— Я ничего не слышала. Ты связался с ним?

— Связался. Он утверждает, что кафф и правда необычный, но изготовлен не им. Как появился, тоже неизвестно. Не было, не было, потом — был.

Они уставились друг на друга.

— Даскины, владыки Галактики… — едва слышным голосом прошептала Йо. — У них врата на газовом гиганте… Даскины могут появиться здесь за время вздоха…

— Мне казалось, что они давно исчезли. Миллионы лет назад… Разве не так?

— Считается, что исчезли, но кто об этом знает? Кто побывал в их мирах? Кто видел их гибель? Кто познал пути даскинов?

Она задрожала, и Литвин привлёк её к себе. Расспросить бы подробнее об этих даскинах! Глядишь, и ключик к Кораблю нашёлся бы… Как-никак, а эти квазиразумные твари — создание даскинов, их имущество. Может, инструменты, брошенные за ненадобностью, а может, просто мусор, который забыли или не пожелали уничтожить…