А Караханов продолжал связь с Кокиа:

– Вышел на скоростной участок?

– Вышел!

– «Опель»?

– Не стал перестраиваться, отстал. Я приторможу возле поворота на Третье транспортное кольцо, подожду его.

– Зачем? Продолжай движение.

– Нет, Казбек, надо убедиться, что он действительно использовал меня как прикрытие.

– Ну, смотри.

Лесников, уходя на развязку, увидел стоявшую у разделительного отбойника знакомую «Тойоту» и проехал мимо.

Кокиа тоже посмотрел, как «Опель» ушел на Третье транспортное кольцо, и двинулся на север города.

– Все нормально, Казбек, – доложил он, – «Опель» ушел по кольцу. Следую к объекту.

– У тебя остается не так много времени.

– Успею. Должен успеть.

И Кокиа успел. Он припарковал «Тойоту» практически на том же месте, что и день назад.

Радиостанция Каштанова в 15.23 сработала сигналом вызова.

– Каштан! – ответил частный детектив.

– Шмель!

На связь вышел подчиненный полковника Карасева, капитан Шмелев, занявший позицию наблюдения в одном из помещений Дома Российской армии.

– Слушаю!

– И «Шевроле», и «Тойота» на месте. Водитель первой машины, оставив ее открытой, прошел в сквер. Это тот же человек, что управлял машиной ранее. В «Тойоте» молодой мужчина. Их фото пересылаю на ваш компьютер.

– Принял, Шмель! Продолжайте наблюдение.

Отключив радиостанцию, Каштанов включил планшет. Вскоре на экране высветились две фотографии – у памятника Суворову курил Тихон Ступак, в «Тойоте» находился Арчил Кокиа.

– Ну вот в принципе те, кто и должен был явиться за деньгами.

Спустя три минуты радиостанция вновь издала сигнал вызова:

– Каштан! Шмель!

– На связи.

– Появился «Лексус» Гронского. Места для парковки не оказалось, пошел по кругу.

– Наблюдайте!

– «Лексусу» удалось встать за «Тойотой». Из машины вышел Гронский с сумкой, идет к «Шевроле»… Открывает дверку, ставит сумку на заднее сиденье, закрывает дверь, возвращается… «Лексус» начал движение. Объехал сквер, ушел на Самотечную улицу.

– Что бандиты?

– Водитель «Шевроле» возвращается к машине. Дождался разрешающего знака светофора, прошел пешеходный переход. Сел в иномарку, посмотрел содержимое сумки. Начал движение. «Тойота» пошла следом. Направление – Самотечная улица.

– Я вас понял, Шмель. На этом ваша работа закончена, благодарю.

– Всего доброго!

Каштанов отключил станцию, взглянул на Одинцова:

– Передача денег состоялась.

– А Шерхан в усадьбе. Неужели задумка с Лесниковым не сработала?

– Сработала, – ответил Каштанов и, подняв бинокль, посмотрел на участок дороги от леса до деревни. – В сторону Тураново движется «Хонда». Сто против одного, что скоро она будет у рощи.

Шерхан, получивший сообщение Кокиа о странном поведении водителя «Опеля», забрал из сейфа деньги, бросил их в приготовленную сумку и вызвал телохранителя. В это время сотовый телефон пропищал сигналом вызова.

– Да?! – ответил он.

– Тихий!

– Это я понял.

– Сделка состоялась. Сумка с деньгами в машине, я проверил банкноты. Двигаюсь по Самотечной. «Тойота» Кокиа идет следом.

– Хорошо, жду вас в усадьбе.

Караханов отключил телефон, и в тот момент вошел Данаев.

– Забери сумку – и в машину, – приказал главарь. – Я скоро подойду. Ты собрал свои вещи?

– Они с утра в автомобиле.

– Отлично. Жди меня у ворот.

Отпустив телохранителя, Караханов осмотрел кабинет. Сюда ему больше не возвращаться. Жаль. Хороший дом, хорошая усадьба, хорошее место. Но ради большего следует жертвовать малым. А этот особняк ничто по сравнению с тем, что уже есть за границей и что еще будет там же у Караханова.

Он спустился на первый этаж и подошел к Степану Безродько:

– Откроешь ворота и закроешь их после отъезда «Хонды». Мы с Русланом проедем в рощу. Тебе здесь встретить Кокиа и Тихого. Как уберешь пацана, подъедешь к роще со Ступаком, и отправимся на конспиративную квартиру в город. Если же вдруг объявятся менты, до или во время прибытия Тихого и Кокиа, валишь пацана и уходишь в рощу через тыловую калитку. Не оглядываясь на то, что будет происходить с нашими братьями. Они также знают, что делать в данной ситуации. В общем, при любом раскладе встреча всем за рощей. Оттуда – быстрый отход. Как только я отъеду и ты закроешь ворота, поднимись на второй этаж, откуда хорошо просматриваются подходы к усадьбе. Ты увидишь, как будут возвращаться Кокиа и Тихий. Все понял?

– Да!

Караханов внимательно посмотрел на подельника:

– Ты чем-то обеспокоен?

– Я не понимаю, зачем мне оставаться здесь? Если деньги у нас, то для чего Кокиа и Тихому заезжать сюда? Можно было бы уйти к роще от деревни. Я могу прямо сейчас прибить пацана, и ушли бы из усадьбы вместе.

– А тебе не надо ничего понимать, Дикобраз, – повысил голос Шерхан. – Тебе следует выполнять приказы. И если я говорю остаться в усадьбе и действовать как решил, значит, так надо. Сколько раз на Кавказе мы попадали в ситуации, когда, казалось бы, выхода из окружения спецназа не было?

– Три раза.

– Три раза, – проговорил Караханов, – и все три раза ты, – ткнул он пальцем в грудь Безродько, – оставался жив, один из немногих. А почему? Да потому, что выполнял мои приказы. А теперь ты решил, что можешь обсуждать их? Хорошо. Если считаешь, что я подставляю тебя, то уходи вместе с Русланом, а в усадьбе останусь я. Я и вопрос с пацаном решу, и братьев встречу. Но тогда, Степан, платить тебе мне будет не за что. Твою долю я заберу себе. Ну как? Уходишь?

– Извините, хозяин. Я сделаю все, что вы приказали.

– То-то же! И выше нос! Все идет по плану. Уже сегодня вечером ты будешь отдыхать в обществе элитных проституток и пить отборное, дорогое вино. Это я тебе говорю, Шерхан.

– Да, хозяин! – Безродько повеселел.

На самом деле, Шерхану на Кавказе удавалось уводить самых преданных людей из таких ситуаций, когда реально шансов на спасение практически не было. Сейчас же ничего даже близкого к тем ситуациям. Ну а если вдруг провал, то Шерхан наверняка продумал, как и здесь обмануть ментов.

Степан открыл с брелка ворота, выпустил «Хонду», вернул металлическую плиту в исходное положение, поднялся на второй этаж, подошел к балконной двери большого холла. Оттуда просматривалась значительная часть прилегающей к усадьбе местности. Остальную часть сможет контролировать сам Шерхан.