– Вы так думаете?

– Я устала постоянно жить с оглядкой на мнение окружающих.

Ветер трепал выбившийся из-под шляпки золотистый локон Джесси. Над сверкающим в лучах солнца морем с криком кружились чайки. Лошади быстро бежали по узкой дороге, ведущей в Бухту кораблекрушений.

Они оставили коляску недалеко от руин дома Граймза и направились к берегу, где высились песчаные дюны.

На золотистом песке, усыпанном обломками потерпевшего кораблекрушение кеча, валялись доски, палки, клочья парусов, канаты и коричневатые морские водоросли, которые гнили под жарким солнцем. По берегу уже бродили нищие оборванцы, собиравшие то, что выбросило море.

Джесси присела на ствол поваленного дерева, а Галлахер подошел к самой воде. Стоя у кромки мокрого песка, который лизали волны, он окинул взглядом бухту. Джесси захотелось подойти к нему, обнять сзади за талию, прижаться щекой к его мускулистой спине. Но она не могла позволить себе так расслабиться. Сидя на бревне, Джесси поигрывала со своим медальоном, который родители подарили ей еще в детстве.

Время шло, над их головами парили чайки, широко расправив крылья, солнце ярко светило над спокойным морем. Крики птиц смешивались с мерным гулом морского прибоя.

– Недалеко от нашего дома располагалась бухта, очень похожая на эту, – неожиданно заговорил Лукас, погрузившись в воспоминания о родных краях. – На ее берег волны тоже постоянно выбрасывали обломки затонувших кораблей.

– Как вы узнали, что кеч скоро пойдет ко дну? – спросила Джесси. Она сидела на бревне, обхватив руками колени.

Лукас повернулся к ней, сдвинув широкополую шляпу на затылок, и Джесси вгляделась в его зеленые глаза, исполненные грусти. У нее перехватило дыхание от нежности, которую она испытывала к этому человеку.

– По скрипу деревянного корпуса корабля. При повышенной нагрузке он издает характерные звуки. Тому, кто провел много времени на кораблях, хорошо знакома такая музыка разрушения.

– А вы провели много времени на кораблях?

Лукас пожал плечами.

– Мой отец владеет корабельной верфью в Ирландии. Я вырос среди судов на берегу моря.

Джесси убрала упавшую на лицо прядку волос. Лукас снова повернулся лицом к морю. Джесси знала, что все его мысли сейчас о далеком доме.

– Почему вы уверены в том, что губернатор ни при каких обстоятельствах не помилует вас? – внезапно спросила она.

Лукас вдруг оцепенел, а потом тяжело вздохнул. Джесси подумала, что он промолчит, предпочтет не отвечать на ее вопрос, но Лукас через минуту снова заговорил.

– Я убил человека, – глухо произнес он, и его голос испугал Джесси. – Его звали Натан Фицхерберт – майор британской армии. Он приходился кузеном вашей молодой королеве, хотя брак его отца не признавал старый король Георг.

Джесси похолодела. Лукас сказал «Я убил человека», а не «Меня осудили на каторгу за убийство». Почему?

– Так вы оказались на каторге за убийство? – сдавленным от волнения голосом спросила Джесси.

– Нет, – качая головой, ответил Лукас, и на его губах появилась насмешливая улыбка. Джесси не знала, смеется он над собой или над британской судебно-правовой системой. Возможно, Лукас относился с иронией и к тому, и к другому. – Меня сослали на каторгу за участие в деятельности нелегального общества. Я вам уже говорил. У них не оказалось прямых доказательств, что я убил кузена королевы, и тогда они нашли другой предлог, чтобы осудить меня к каторжным работам.

– А почему вы убили этого человека?

Лукас помрачнел.

– Я имел на то причины, – глухо ответил он с непроницаемым выражением лица. – И я нисколько не жалею о содеянном.

Он подошел к Джесси. Соленый прохладный ветер развевал полы его куртки, под сапогами поскрипывал песок. Джесси встала при его приближении и взглянула ему в глаза.

– Я не жалею о содеянном, – сказал Лукас. – И все повторил бы снова, если бы у меня был шанс начать все сначала.

В его глазах зажегся странный, пугающий огонек.

– Теперь вы понимаете, что вам следует держаться подальше от меня, мисс Корбетт, – посоветовал он.

У Джесси перехватило дыхание.

– Я не думаю, что мне следует вас опасаться.

Лукас бросил на нее удивленный взгляд и попытался улыбнуться.

– Интересно, на чем зиждется ваша уверенность в том, что я не причиню вам зла?

Джесси вызывающе посмотрела на Лукаса.

– Все время я внимательно наблюдала за вами и пришла к выводу, что вы не способны причинить мне зло! – заявила она.

Он рассмеялся. Вокруг его глаз залегли крохотные морщинки.

Они шли вдоль берега, ведя неспешную беседу.

– Надеюсь, вы попросили своего брата подыскать вам нового грума? – спросил Лукас, искоса поглядывая на Джесси.

Она покачала головой.

– Я постоянно говорю себе, что мне уже двадцать лет и что мне следует рассказать матери о своей дружбе с Женевьевой. Но меня беспокоит ее реакция на такое известие. Я ужасная трусиха и, наверное, достойна презрения…

Джесси глубоко вздохнула.

Они дошли до устья впадавшей в бухту реки и двинулись вверх по ее течению – травянистому берегу, туда, где оставили коляску.

– Нет, о презрении не может идти речи. – Лукас сдвинул шляпу на макушку и взглянул на почерневшие стены сгоревшего дома, мимо которого они проходили. – Просто вы любите свою мать и боитесь расстроить. Вам хочется, чтобы она гордилась вами. Честность и правдивость дорого обходятся. И только мы сами можем решить, стоит ли нам откровенничать с окружающими.

Они дошли до старого запущенного сада. Здесь, во влажном тропическом климате, буйно разрослись плющ и другие ползучие растения, задушившие деревья, черные сучья которых теперь выглядели безжизненными. Джесси показалось, что здесь, вблизи сгоревшего дома, царит гробовой холод. Впрочем, у нее подобное чувство возникало всякий раз, когда она приближалась к проклятому месту. Джесси стало не по себе.

– Говорят, что в сгоревшем доме обитают привидения, – заметил Лукас, останавливаясь у калитки сада. За ним виднелась выгоревшая каменная коробка трехэтажного дома с обвалившейся крышей, со стенами, черными от копоти. – Интересно, что за призрак посещает эти места?

– Вы ощущаете странный холод? – спросила Джесси.

Лукас кивнул, настороженно озираясь вокруг. Джесси не верила в существование привидений. Но когда она бывала здесь, рядом с руинами дома, ее всегда охватывало беспокойство. Судя по тревожному взгляду прищуренных глаз, окружающая обстановка тоже произвела на Лукаса неприятное впечатление.

– А что здесь, собственно, произошло? Отчего сгорел дом? – спросил он.