нового я не услышал, обжора! Ладно, поделюсь с тобой.

― Можешь взять и мой хлеб, Фредди, я не голодна, ― солгала, чувствуя, как всё больше подташнивает ― желудок требовал еды. В этот момент внезапно закружилась голова, и меня потянуло к земле.

На этот раз Арчи не успел помочь, зато его друг оказался на высоте ― удержал от падения, крикнув рыцарю, чтобы тот остановил коня. Кто-то из них осторожно снял меня и, заботливо придерживая, посадил на большой камень у дороги. Арчи попросил Фредди достать свою сумку, вынув из неё два сморщенных яблока, на которые и смотреть — то было противно.

Я помотала головой, хотя от этого она ещё сильнее закружилась:

― Не хочу…

― Не торопись с выводами, Франни, ― и он что-то зашептал.

Невольно улыбнулась, глядя, как некрасивые плоды, расправляясь, превращаются в румяные и наливные. Фредди засмеялся:

― А ты уверен, что их можно есть?

За что тут же получил тычок в бок от друга; Арчи протянул мне яблоко:

― Не слушай Шута, ешь: впереди длинная дорога, тебе нужны силы.

И хоть «омолодившиеся» волшебным образом яблоки меня совсем не привлекали, я рискнула. И не пожалела ― вкус был изумительный и совсем не напоминал знакомые с детства плоды: ароматный, пряно-сладкий, тающий во рту и одновременно такой же сытный, как целый ужин в замке отца. Съев одно яблоко, сразу же почувствовала себя совершенно здоровой и, убрав второе в походный мешок, сама вскочила на коня, готовая немедленно продолжить путь.

Фредди удивлённо качал головой:

― Если у тебя были такие замечательные яблоки, почему не поделился с нами, а заставил всех грызть сухие лепёшки в этой чёртовой норе, словно мы домашние мыши?

Арчи занял своё место впереди:

― Это целебные фрукты, у меня их мало, они только для особых случаев. Видишь, пригодились. Если мы не поторопимся, то придётся ночевать в посёлке, а это не очень хорошо. Не хочу вас пугать, но люди, что много лет живут на отравленной земле ― сами сильно изменились. Я не знаю, чего от них ждать. Может, успеем проскочить.

И снова Фредди с ним не согласился:

― Допустим, проедем мы этот нехороший посёлок, а что дальше? Ночёвка в лесу у дороги, где нам могут встретиться ещё более странные животные? Это не менее опасно, друг.

Арчи промолчал и пришпорил коня, дав понять, что не собирается обсуждать этот вопрос. Но совсем скоро нам пришлось остановиться, тогда я в первый раз поняла, насколько непредсказуемы горы. Дорога вела вниз под небольшим уклоном и часто петляла. За одним из поворотов, видимо, произошёл обвал. Не настолько большой, чтобы с ним нельзя было справиться, но время было потеряно, и, измученные, уже перед закатом мы обрадовались, когда впереди замаячили огни посёлка.

Темнело очень быстро, и Арчи погонял усталых коней вдоль единственной улицы к самому большому зданию, оказавшемуся местным трактиром. Мальчишка-слуга забрал у нас коней, молча кивнув на дверь, из-за которой раздавались звуки музыки и шумные крики. Я спросила:

― В посёлке какой-то праздник?

Он посмотрел на меня грустными глазами:

― Вам повезло, сегодня здешний староста отмечает свадьбу дочери. Приглашены все жители и заезжие гости. Угощение ― бесплатное, а вот за комнату придётся раскошелиться.

Парнишка шмыгнул носом и ещё раз, как показалось, завистливо окинув меня взглядом, увёл лошадей в конюшню.

― Какой странный мальчик, что-то с ним не так, не пойму только, что…

Фредди нахмурился, и мне это не понравилось.

― У него нет ушей, такое дело, ― негромко произнёс Арчи, ― многие жители посёлка страдают разными уродствами, это яды в земле так на них действуют. Дети рождаются с дефектами, но родители всё равно не хотят покидать эти места. Думаю, они промышляют контрабандой драгоценных камней.

― Не может быть, ― возмутилась я, ― даже редкие караваны сюда не доходят, кому им сбывать камни? Неужели в этой стране находятся дураки, готовые платить за собственную смерть?

Арчи проигнорировал мой вопрос, а Фредди ещё больше помрачнел. По лицу друга я видела, что он что-то скрывает, но не стала к нему приставать. И так слишком устала. Из дверей выбежал пьяный мужчина и, увидев нас, громко рыгнул:

― О, дорогие гости пожаловали! Проходите, проходите, мы сегодня всем рады… ― и нетвёрдой походкой направился за дерево, на ходу умудряясь развязывать штаны.

Я хмыкнула:

― Вот дуралей!

Фредди шепнул на ухо, пока Арчи смотрел на нас двоих, не торопясь открывать входную дверь:

― Это не шутки, Франни. Эти люди совсем без тормозов, если подумают, что мы хотим помешать «их промыслу» ― прирежут по-тихому. Я имел дело с контрабандистами, знаю, что говорю. Держи ушки на макушке. Если что, мы едем к родственникам в столицу, поняла? Помнишь, как она называется? Чёрная Луна.

Я растерянно кивнула в ответ. В это время дверь распахнулась, и на нас обрушился громкий нестройный рёв толпы, поющей под не менее отвратительный аккомпанемент местных музыкантов ― и те, и другие безбожно фальшивили. В зале было очень светло, аппетитно пахло, и, хоть желудок казался полным, я невольно сглотнула, впрочем, как и мои спутники. И тут же приуныла, вспомнив, что пробовать здешние деликатесы нам нельзя.

Мы растерянно стояли у входа, казалось, никто не обращал на нас внимания. И тут, словно из-под земли, вынырнул невысокий полный человек в нарядной одежде с добродушной, почти гостеприимной улыбкой. Он мог показаться вполне нормальным, если бы не большие родимые пятна, покрывавшие его крупное лицо, словно острова в море.

― Что же вы стоите на пороге, дорогие гости! Эй, мальчик, проводи наших друзей к столу и принеси лучшего вина.

К нам подбежал уже знакомый мальчишка, но его оттолкнула дородная и некрасивая молодуха, судя по венку из опавших листьев и яркому платью ― то ли подружка невесты, то ли сама новобрачная. В руке она держала поднос с тремя металлическими кубками, украшенными подозрительно блестящими камнями, при виде которых я инстинктивно попыталась спрятаться за Арчи. Но он не позволил, выразительно посмотрев на моё испуганное лицо.

Тем временем толстуха произнесла приятным мелодичным голосом:

― Опоздавшим на свадьбу вино подаёт сама невеста, это наша традиция. И никакие отказы не принимаются, вы же не хотите оскорбить целый посёлок? ― она улыбнулась, обнажив красные воспалённые десна и почерневшие зубы. Её поросячьи глазки, недобро прищурившись, как-то уж слишком плотоядно на меня смотрели.

― Мамочки, да она наверняка людоедка… Как-то Дон рассказывал, что