— Не смею вас больше задерживать, как-нибудь потом поговорим. Живо, выведите ее на воздух!

Через каждые два шага отбирая меня друг у друга, Тавиш и близнецы ломанулись к выходу. Восхождение на лестницу в таких условиях превратилось в опасное приключение. А как только мы с «родственничком» оказались в экипаже и тот качнулся, что, несомненно, обозначало начало движения, наколдованный ехидно произнес:

— Хватит притворяться, Мишка. Я не какой-то блохастый, меня так легко не проведешь.

Разоблачение маленького спектакля совсем не вызвало смущения. Видимо, этот этап мы уже прошли.

Раскусил? Ну и ладно, ну и пожалуйста! Мне же меньше напрягаться.

Откинувшись на мягкую спинку, я успела еще увидеть мельком исчезающих вдалеке риссов. Фу, кажется, выкрутились!

— Чего им надо было вообще? — Недовольство почему-то было направлено на спутника.

Вечно он втягивает меня в неприятности! И на фоне этого тот факт, что он же обычно нас обоих оттуда и достает, терял всякое значение.

— Понятия не имею, — скривился Тавиш. — Я заметил, что Эд показывает тебя кому-то из своих, и решил на всякий случай убраться оттуда.

Противный внутренний голосок предрек, что встреча с главным риссом еще повторится. Настроения это само собой не прибавило, и я не стала тратить душевные силы на то, чтобы сдержаться:

— И у нас бы это могло получиться, если бы не твои девки, — сказала с укором и подкрепила слова взглядом.

— А ты ревнуешь? — как всегда в такие моменты принялся хохмить друг.

— Вот еще! Просто хочу спокойной жизни.

Правда хочу. Очень-очень.

— Помню. — Дивальд отстранился, полумрак экипажа нисколько не помешал ему заглянуть мне в лицо. — Размеренного быта, правильного, унылого мужа и прорву детей. Ты же сама через пару лет от тоски взвоешь!

— Не взвою!

— Точно уверена?

Мгновение мы боролись взглядами, и тот факт, что из-за темноты глаз друг друга не видели, абсолютно не мешал.

— Я лучше знаю, что мне нужно! — в конце концов упрямо тряхнула головой я.

— И жалеть не станешь? — тоскливо уточнил Тавиш, будто я ему предлагала присоединиться ко мне в моем тоскливом существовании.

Покровители упасите от такой компании!

— Нет.

Темноту заполнил его вздох.

— Что же, каждый из нас получит желаемое, — пробормотал наколдованный, возвращаясь в нормальное положение.

Ехать до дома еще оставалось некоторое время, и в тишине и темноте в моей голове рождались несколько неожиданные мысли.

Рисс, наверное, как-то сообщил о моем состоянии, потому что экипаж ждал нас у входа…

А с Тавишем потому так легко и свободно, что ему я могу сказать все. Абсолютно все. Даже то, в чем самой себе признаться страшно.

Три дня спустя Нале полегчало настолько, что она спустилась к завтраку, напрочь игнорируя протесты приставленных к ней служанок и даже недовольство названого брата. Тот, правда, гнев на милость быстро сменил, увидев, с каким аппетитом болезная уминает блинчики, не забывая поливать их растопленным шоколадом.

— А вдруг наша Михаэлла Эду просто понравилась? — все никак не могла угомониться эта сводница.

К этому времени я уже знала, что главный рисс зовется красивым именем Эдвин Марре и… собственно, все. Сведения о нем и вообще о них всех оказались крайне скудны даже у Тавиша, а уж он-то знал в столице всех, кто был сколько-нибудь достоин внимания. Из этого следовало, что, несмотря на показательные бои, живут звероподобные крайне обособленно. Откуда же тогда столь откровенный интерес к моей никому пока не известной особе?

Может, напрасно дергаюсь, но мне теперь в каждом шорохе рука Беаты мерещится. Тем более что эта женщина как сквозь землю провалилась.

— Чушь не мели. — В отличие от младшей родственницы Тавиш все это время пребывал в крайне скверном настроении, даже по вечерам оставался дома. Видно, совсем привязки ему покоя не дают. — Обычная девчонка, да еще в маске. Нет, тут должно быть что-то другое…

Но эту егозу так легко не проймешь!

— Миша у нас даже в маске милашка, — упорствовала в своей версии она, успевая активно орудовать ножом и вилкой. — Ты же не станешь спорить? Или, может быть, ты ревнуешь? Давно пора!

Дивальд подавился и совсем не аристократично закашлялся.

— Просто помню, что ее идеал — одутловатый зануда, — пробурчал он, когда приступ прошел, и ужалил меня взглядом.

Стало неприятно. Вот зачем он все переиначивает? Я ему доверилась, а он…

— И ничего он не такой, — обиженно возразила я, будто бы этот самый идеал уже существовал.

Если бы меня еще слушали!

— Неужели ты вот так запросто уступишь ее какому-то скучному борову?! — возмутилась Нала и сверкнула взглядом на брата.

— Это не нам решать, — пожал плечами Тавиш. — Хочет, пускай идет.

Есть совсем расхотелось. И сама не знаю, зачем я сказала:

— Оставь брата в покое, у него уже есть дама… правда, не сердца, а кое-чего другого. Скоро познакомитесь, она с нами на праздник идет.

Потом пожалела, и Тавиш так осуждающе посмотрел, но сказанного обратно не затолкаешь.

— Ах вот как?! — взвилась со своего места Нала.

— Ага! — подтвердила я, радуясь, что мы наконец-то обсуждаем не мою отсутствующую личную жизнь.

Пусть и он прочувствует, как это, когда окружающие так и норовят к тебе в душу залезть и вроде как имеют на это полное право.

— Мишка, давай его побьем, — запыхтела разгневанным хомяком Нала. — Глядишь, мозги на место встанут, а то его при переносе в твою глушь, видать, уронило.

И, уперев руки в бока, двинулась в наступление.

Поучаствовать страсть как хотелось, но тогда получится, что мне вроде как не все равно… Поэтому сидим на месте ровно и вяло ковыряем остывший блин.

— Девчонки, вы чего?! — забеспокоилась жертва воспитательного процесса. — Эй, я ведь и ответить могу!

Бабах!

Это Нала в него яблоком запустила. Даже попала.

— Будешь знать, как со всякими сомнительными девицами путаться, да еще к нам их приводить!

— Да с чего вы взяли, что она сомнительная?! — все еще пытался решить дело миром наколдованный. — Нормальная девушка из приличной семьи.

— Приличные девушки с мужчинами на постоялых дворах не развлекаются, — опять не смолчала я. Просто очень злило, что эта Нарья вечно под ногами путается. У нас с Налой первый выход в свет, а тут она…

И нечего на меня так укоряюще смотреть, я же не упомянула, что девиц тогда двое было! Подругу пожалела, нечего ее в подробности похождений некоторых невоздержанных личностей посвящать.