Найденов прислушался к себе. Получалось, никаких особых отношений у него не имелось. Кроме вполне понятной обиды за попытку использовать его и желания поквитаться за гибель друзей. Не до убийства, все-таки появление «Ермака» запланировано не было, а вот в тюрьме пусть посидит.

И в противовес возникло лицо иной девушки. Молодой, свежей, настоящей. Собственно, если Георгию думалось в последнее время о женщинах, то конкретно об одной.

– Никак я к ней не отношусь. Мало ли что было? Я же здоровый одинокий мужик. Неприятно, конечно, но пустяки.

– Вот и славно. Тогда давай выпьем за все хорошее. Например, чтобы одинокий мужик не всегда был одиноким, – улыбнулся Николай. – Ты же не мальчик, пора семьей обзаводиться. Настоящей.

Они выпили, закусили, затем закурили.

– Кто-то спать чуть не сутки собирался, – напомнил Георгий.

– И собираюсь. Только посидим немного. Что ты меня из-за стола гонишь?

– Разве? Знаешь, что меня действительно радует в твоем рассказе? Что отныне не надо будет летать с опаской, постоянно ожидая от противника подвоха. Мы во многом слепые, но теперь и они. Пусть теперь гадают, где ждать удара.

– Надеюсь, – неопределенно протянул Николай.

– Не понял. Вы же шпионское гнездо если не взяли, то разорили. Ты же сам сказал.

– Разорили, – согласился Греков, задумчиво повертел в руках пустую стопку и вздохнул. – Оптимист ты наш! С чего ты взял, будто мы вычислили всех?

Служебные новости сообщил Дандевиль, едва Найденов оказался на «Неустрашимом». То, что родной фрегат отремонтирован, было понятно. Ремонтные верфи никогда не вызывали нареканий. Народ там умелый и трудолюбивый, и если требовалось что-то сделать, то работа всегда выполнялась добросовестно и с опережением графика. Тем более теперь, когда на окраине было неспокойно. Но помимо поврежденных в последнем деле фрегатов и стругов был капитально отремонтирован и переделан трофейный «Кролик», и теперь флотилия получила в свой состав полноценный эсминец. Спин-частота орудий была изменена в специально подобранном порядке, и по прикидкам реальная мощь залпа у корабля возросла в несколько раз. Правда, это еще требовалось проверить на полигоне, но в результатах никто не сомневался. Разумеется, «Кролик» получил более совершенную аппаратуру, как любой казачий корабль.

– Надо было нам поменьше усердствовать на пиратской базе! – невольно сокрушался Дандевиль. – Оставили хотя бы более-менее крупные корабли, представляешь, как бы вырос флот?

Разумеется, инженер прекрасно сознавал, что в той ситуации было не до захвата чужого флота. Уничтожение хотя бы уменьшало потери, а человеческая жизнь дороже любых возможных трофеев. Но все равно обидно упустить подобный шанс. Далекая метрополия пока предпочитала не вмешиваться в конфликт, не видя в происходящем особой опасности. Так ведь до сих пор союзники действовали, в общем, успешно, и был ли прямой смысл посылать сюда какую-то из имперских эскадр? Сразу поднимется шум, что русские хотят присоединить к себе всю окраину, начнутся дипломатические дебаты, а то и что похлеще. В прочих державах хватает недовольных единственным фактом наличия здесь протектората. Вот если бы буканьеры рискнули напасть непосредственно на Новый Оренбург…

А тут еще в последние годы резко обострились отношения и с Султанатом Регул, и с Содружеством Американской Конституции вплоть до того, что появилась опасность большой войны. Мелкие конфликты не в счет, это обыденность человечества.

– Не переживай. Встретим пиратов в космосе – будет тебе пополнение. – Найденов крутанул кончик уса. – А пока потерпи, не все же сразу. Лучше скажи, штабные на «Кролик» перейдут?

С одной стороны, ходить на флагмане лестно, с другой – столько дополнительных проблем…

Но Акулинин уже считал «Неустрашимый» своим и менять корабль не собирался. Пришлось съязвить, что лихой атаман меньше чем на крейсер не согласен. Да и не хочет таскать с собой полный штаб. Он был строевым, несмотря на Академию за плечами, и не слишком любил бюрократическую волокиту.

– Что у нас по плану?

– По плану у нас дружеские визиты к нашим доблестным союзникам с последующими затяжными переговорами до посинения. Что-то опять высокие стороны никак не могут договориться о дальнейших действиях. Ничего нового под звездами. Республика утверждает, что набрала кредитов на восстановление и повторное заселение Туании. Теперь просит, чтобы дальнейшие операции хотя бы частично спонсировали мы и королевство. А так как королевство вкупе с маркизатами богатыми мирами никогда не были, то главным образом – мы. Только не деньгами! Там свято верят, что возьмешь у казаков в долг и попадешь к ним в зависимость, лишишься свобод и так далее… Короче, они хотят, чтобы мы продали им долю с добычи келемитовых рудников.

– Губа не дура.

– Точно. Но блаженны надеющиеся…

– Уходим когда?

– Через два дня. Да не нервничай, все уже погружено и проверено. Можем стартовать хоть сейчас…

* * *

По улице шла демонстрация. На Айленде любили всякие шествия по любому поводу и без повода. Многие стремились заявить о своем существовании, почувствовать себя не одинокими, а уж кого они представляли, какие-нибудь меньшинства или общество защиты мух и комаров, было для властей делом не важным. Главное, наглядное проявление свободы и толерантности. Полное и всеобщее равенство, и никто не задумывается, существует ли вообще таковое в природе.

– Ну так вот… О чем это они? – Федор даже головой помотал.

Лозунги в самом деле показались застывшим на тротуаре казакам странными: «Нет войне!», «Мы не хотим превратиться в убийц!», «Довольно крови!».

– Да уж… – невольно протянул Георгий и повернулся к Эдуарду. – Давно у вас так?

– Наверно, с неделю, – отозвался первый лейтенант. Вернее, с недавнего времени капитан. Ему это тоже не нравилось.

Пока высокие чины вели переговоры, строили и отвергали планы, трое соратников просто пользовались случаем и гуляли по столице.

– И что это они? С какого бодуна? Захотелось судьбу Туании повторить? Ладно, еще бы мог понять, если бы шла обычная война с обычным противником и кто-то возжелал перемирия. Но в данном случае противник – обычные разбойники. Какой с ними может быть мир?!

– Сам не понимаю. Еще недавно все было нормально. Восторги, чествования, и вдруг сначала один заговорил, что никакой войны нам не надо, потом – другой. Логика проста. Мол, мы нанесли пиратам такое поражение, что больше они никогда не сунутся на нашу территорию. Тогда какой смысл воевать дальше? Противник убедился в нашей мощи и неотвратимости возмездия и будет вынужден перебраться в иные края в поисках более слабых миров и более доступной добычи.

– А президентша ваша что? Правительство?

– Они стараются объяснить необходимость наших действий, мол, борьба носит оборонительный характер. Проще говоря, затеяна исключительно для спокойствия граждан, роста их свобод и дальнейшего благосостояния. А с другой стороны, у нас всегда найдется кто-то желающий привлечь внимание к собственной особе несогласием с официальной политикой. Не обращайте внимания. Походят, пошумят для вида и ради саморекламы, да и перестанут. Ничего эти манифестации не изменят. Подозреваю, те, кто это затеял, прекрасно понимают ситуацию и на деле готовы посылать нас снова и снова в бой, лишь бы не подвергнуться нападению самим. Но пошуметь…