Эта комната имеет форму пятиугольника, и стены здесь сложены из камня. В центре комнаты стоит стол, вокруг которого сгрудились все остальные, разглядывая лежащее на нем. Когда мы с Брэмом подходим к ним, Тесса берет меня за руку и переплетает свои пальцы с моими.

– Это было нелегко, – говорит она. – Как ты?

– Бывало и получше. – Я окидываю взглядом стол. – Но, наверное, так можно сказать о нас всех.

– Тот человек в твоей галлюцинации был одним из Наставников в Замке Слоновой Кости? – спрашивает Тэйлон.

Я сглатываю:

– Да, был. Но теперь он уже не Наставник.

– А он и правда хочет тебя убить?

Я где-то слышала, что, если произнести те или иные слова вслух, они обретают еще большую силу.

– Да. – Я обхватываю себя руками, словно это может меня защитить.

– Почему? – спрашивает Джейси.

– Это неважно. Давайте просто сообразим, как нам выбраться отсюда.

Лицо Джейси напрягается:

– Саския…

– Пожалуйста, не надо, – сдавленно говорю я. – Давайте просто закончим это дело.

Мои товарищи по команде молча смотрят на меня. На миг нападает страх – а вдруг они заставят меня сказать больше, чем я хочу? Если они начнут давить, я могу сломаться. Моя душа сейчас так же чувствительна, как свежий ожог.

Наконец Брэм трет глаза основаниями ладоней и прерывает молчание:

– Я согласен с Саскией. Давайте завершим все это и вернемся домой.

Его слова резанули меня. Домой. Он, конечно же, говорил о Замке Слоновой Кости, но меня пронзает тоска по Мидвуду. Я хочу домой. Хочу снова увидеть матушку, хочу до боли.

Но мне нужно сосредоточиться.

Мы смотрим на предметы, разложенные на столе.

Ничего необычного – бедренная кость ворона, инструменты Костореза, горсть более мелких костей. И здесь не жарко и не холодно, что уже хорошо.

Никлас берет бедренную кость.

– Она определенно была обработана именно для меня. – Он кивком показывает на Тэйлона. – Думаю, я должен изготовить флейту для тебя.

– Стало быть, там, за окном, есть ворон, и я должен заставить его что-то сделать для нас, – говорит Тэйлон.

– Как ты думаешь, этот ворон ранен? – спрашивает Тесса.

– Почему он должен быть ранен?

Тесса сгребает мелкие косточки в ладонь.

– Эти кости обработаны для использования в целях врачевания. Я пытаюсь понять, для чего они будут нужны.

– Думаю, это возможно, – говорит Тэйлон.

– Нам нужно начать с того, что мы знаем наверняка, – советует Брэм. – Никлас, сколько времени тебе понадобится, чтобы вырезать костяную флейту?

– Она будет невелика, так что я, вероятно, управлюсь за несколько часов.

Джейси тяжело вздыхает:

– Часов? Я надеялась, что ты справишься быстрее.

Я прикусываю губу, ходя взад и вперед.

– Тебе нет нужды изготавливать что-то изысканное. Будет достаточно, чтобы на твоей флейте можно было играть.

– Ты когда-нибудь имела дело с Косторезом? Флейту не сделаешь простым щелчком пальцев. На это нужно время.

Никлас садится за стол и начинает работать, ловко орудуя резцом и штихелями. А мы, остальные, исследуем комнату, надеясь обнаружить еще какую-то подсказку, которая помогла бы нам сообразить, как выбраться наружу. Но, судя по всему, нам не остается ничего иного, как ждать, когда будет готова флейта.

В конце концов Джейси сворачивается клубком в углу и засыпает. Мне бы хотелось последовать ее примеру, но вряд ли я смогла бы сейчас уснуть, даже если бы от этого зависела моя жизнь. У меня все еще голова идет кругом, и душу грызет страх. Лэтам казался мне таким реальным – куда более реальным, чем все остальные иллюзии. Возможно, с моими товарищами по команде все было так же – их собственные страхи казались им более похожими на явь, чем страхи других. Но мне все равно не по себе.

Наконец Никлас поднимает свое творение и сдувает с него костяную пыль.

– Готово.

У него получилась очень красивая флейта. Я впечатлена, что он сумел создать такую прекрасную вещицу, и нисколько не досадую из-за того, что он не смог изготовить ее быстрее. Никлас отдает инструмент Тэйлону.

– Момент истины, – говорит тот. И, приложив флейту к губам, начинает играть грустную мелодию. Несколько мгновений – и за окном мелькает что-то темное. Хлопают черные крылья. В стекло стучит клюв.

Джейси складывает ладони.

– Хвала костям, эта штука работает.

– Что ты видишь? – спрашивает Тесса.

Но Тэйлон не обращает на нее внимания и продолжает играть. Птица улетает, но мелодия не умолкает. Она созвучна поверьям о воронах: в ней звучат печаль, страх перед дурными предзнаменованиями – и в то же время она полна красоты.

Мелодия затихает, и Тэйлон опускает флейту.

– Снаружи есть рычаг, открывающий проход, – объясняет он. – Но ворон оказался недостаточно силен, чтобы опустить его.

– Тогда как же нам выбраться отсюда? – вопрошает Джейси.

Тэйлон водит ладонями по стене.

– Наверняка есть способ опустить рычаг, не выходя из комнаты. Если мне удастся найти некрепко держащийся камень… – Один из камней шатается, и у Тэйлона загораются глаза. Он дергает, и камень остается в его руке.

– Дело сделано. – Он прикладывает руку к животу и отвешивает низкий поклон, будто стоя на сцене.

Мы аплодируем, и его лицо расплывается в широкой улыбке.

Тесса заглядывает в отверстие.

– Ну и где же твой рычаг?

– Он должен быть внизу, – отвечает Тэйлон.

Тесса просовывает в отверстие руку.

– Я ничего не нахожу.

У меня падает настроение. Мне следовало знать, что это не будет просто.

– Всякий раз, когда нам кажется, что мы нашли решение, мы обнаруживаем, что это не так. – Тэйлон опять подносит флейту к губам. – Я посмотрю, что можно сделать. – Наиграв коротенький мотивчик, он опускает инструмент. – По-моему, у тебя недостаточно длинная рука. Рычаг находится прямо под ней, но думаю, тебе его не достать.

– У кого из нас самые длинные руки? – спрашивает Тесса.

– У Брэма, – хором отвечаем мы с Джейси.

Но когда Брэм пытается дотянуться до рычага, его тоже постигает неудача.

– Должно быть, дело не в длине, – предполагает Никлас. – Может, нужна не самая длинная рука, а самая гибкая?

– Давайте попробую я, – говорю я и просовываю руку наружу, ощупывая холодные камни, тянусь как можно дальше, чувствуя боль в плече. И мои пальцы касаются металла.