— Что случилось? — закричала она, поворачиваясь по кругу. Гора, лес, ступени, даже врата пропали. Место, где она пришла, было линей в камне. Дальше было лишь море. Но не красивый синий простор, как до этого, а жуткий и черный, как нефть, океан, полный огромных волн, которые смыли бы их всех, если бы не Мирон и СЗД, отчаянно удерживающие воду мерцающим барьером.

— Новалли! — заорал Мирон поверх шума воды. — Помоги нам!

Марси поспешила послушаться, схватила горсть магии и обрушила ее на заклинание Мирона, чтобы удержать чары на месте. Она пыталась понять лабиринты магии Мирона, чтобы помочь эффективнее, когда другой маг подбежал.

— Не так! — заорал он ей на ухо, схватил ее пальцы и прижал их к тусклым зеленым линиям, а не голубым. — Зеленый — всегда земля!

Марси изменила магию соответственно.

— Так?

Он кивнул и побежал к центру острова.

— Держи так, пока я соединяю это с остальным кругом.

— Каким кругом? — завопила Марси, огромная волна врезалась в магию, которую она пыталась удержать. — Все пропало!

— Не пропало! — закричал другой голос. — Просто под водой.

Она вздрогнула от звука, оглянулась и увидела Широ, вылезающего из моря, где волны плескались под краем купола Мирона. Шикигами был мокрым, его черно-белое одеяние свисало, как мокрая простыня, с тонкого тела. Несмотря на его неважный вид, он выглядел довольным.

— Я нашел это! — восторженно сказал он, подбежал и протянул маленький потрепанный листик Мирону. — Этого должно хватить для якоря.

Мирон забрал листик из его руки, едва заметно кивнув в благодарности. Посмотрев на листик мгновение, маг перевернул его, осторожно опустил на землю и наступил на него изо всех сил, растирая зеленый листик в пасту пяткой. Марси хотела отругать его за грубое отношение с тем, что явно долго искал Широ, когда камень загорелся сияющими линиями лабиринта Мирона. Он закончил растирать листик — и заклинание, оставленное в нем древними Мерлинами — в узоре, и весь лабиринт подвинулся и закрепился, закрывая от шума бушующего моря, словно кто-то накрыл их стеклянной плотной чашей.

— Вот, — сказал Мирон, напряженный голос был до боли громким в новой тишине. — Это должно пока что поддерживать нас на плаву.

— Что происходит? — спросила Марси, отпуская уже стабильные чары, чтобы повернуться к нему. — Почему Сердца Мира под водой?

— А ты как думаешь? — рявкнул Мирон. — Ты сломала печать и выпустила в мир разом тысячу лет магии! Куда это все отправилось?

Марси встревоженно моргнула. Она была занята всплеском магии в реальном мире и не подумала, что такое могло происходить на этой стороне. И все же…

— Откуда мне было знать, что гора потонет? — закричала она. — Сейчас там то же количество магии, какое было тысячу лет назад, когда это место построили. Не моя вина, что Мерлины сделали себе крохотный остров!

— Вот и нет! — гневно сказал Широ, убирая мокрые черные волосы с лица. — Это место никогда еще так не выглядело!

— Тогда как оно таким стало? — осведомился Мирон. — Ты сказал нам в прошлый раз, когда мы тут были, что новая магия, собравшаяся за засуху, была минимальной!

— Была, — Широ указал на волны высотой в пятьдесят футов, которые обрушивались на барьер Мирона. — Это не новая магия. Я не знаю, что происходит, но я еще не видел Море Магии таким высоким.

— Как и я, — Ворон вылетел из укрытия в низком деревце в центре горы. — А я был тут долго.

— Ладно, что происходит? — спросила Марси.

— Не что, — Ворон прыгнул на ее плечо напротив от Призрака, который все еще был котом. — Кто.

Он указал крылом на волны. Марси с любопытством подошла к барьеру и прижалась лицом к магии, щурясь из-за сияния лабиринта заклинания Мирона. Как бы она ни вглядывалась, она ничего не видела, в чем не было смысла. Сердце Мира было создано, чтобы превратить Море Магии в то, что люди могли понять. Это была линза, чтобы люди видели незримое, но Марси ничего не видела. Кристально-чистая вода, которую она видела в прошлый раз, сменилась мутными волнами, темными и путающими, как бардак снаружи.

— Не понимаю, — наконец, сказала она. — Я ничего не вижу.

— И мы не можем, — Амелия скрестила руки. — В том и проблема. Помнишь, что Ворон говорил о Левиафане в сосуде Алгонквин? Оказывается, он не остановился там. Все Море Магии заражено.

Марси посмотрела снова огромными глазами, и в этот раз она увидела. Не вода была темной, а что-то в ней. Когда-то яркий океан был заполнен черными толстыми спутанными узлами. Они тянулись так далеко, как Марси могла видеть, покачивались с волнами, покрывали морское дно во все стороны. Несколько щупалец дотянулись до края вершины Сердца Мира. Они были не толще черных волос, но глубокие выглядели толстыми, как здания, и их было много. Может, миллионы, что объяснял, как море казалось так высоко. Оно было переполнено.

— Что это? — ее голос дрожал. — Щупальца?

— Скорее корни, — мрачно сказал Ворон. — Они начались в сосуде Алгонквин, но стали распространяться с тех пор, как она сдалась.

— Потому там шторм? — спросила Марси, побледнев. — Он же не атакует духов?

— Нет, — сказала Амелия. — Иначе мы бы уже ощутили. Это выглядит плохо, но я не видела улик, что он съел что-то, кроме Алгонквин. Волны, которые ты видишь, были до того, как Левиафан стал распространяться, — она усмехнулась. — Оказалось, море начинает плескаться, когда в нее обрушиваешь тысячу лет магии разом.

— Это не «плеск», — прорычал Мирон, указывая пальцем на высокие волны за его защищающим пузырем. — Это работа духов, и все это ее вина.

Он указал пальцем на Марси, и она вздохнула.

— В чем ты теперь меня винишь?

— Если бы ты не вела себя так безответственно, такого вопроса не было бы, — рявкнул Мирон, прошел к большой каменной печати в центре горы, ставшей островом, или того, что от нее осталось. Круглая плита, которая была печатью тысячу лет, треснула посередине, камень сдуло, словно взрыв был изнутри. Но, даже сломанная, она все еще была большим куском камня, и этого хватило, чтобы Мирон туда забрался.

— Идем, — сказал он, щелкнув пальцами рядом с Марси. — Их не видно с земли из-за волн, но поднимись сюда, и ты увидишь, что я всегда был прав.

Марси еще никогда не слышала менее заманчивой причины что-то делать, но Мирон ждал, пока она послушается, и она взяла себя в руки и поднялась на треснувшую печать рядом с ним.

— Вот, — она склонила голову, чтобы не удариться об пик защитного пузыря над их головами. — Я поднялась. На что