Эрнст Пёнсген в заявлении от августа 1945 года так объяснял отношение «Стального треста» к увеличению оборонных заказов:

«По условиям Версальского договора «Стальному тресту» разрешалось производство оружия в Бохуме. Представлялось естественным увеличить производство в связи с увеличением армии со 100 до 400 тыс. человек. Во исполнение решения соорудить напротив линии Мажино Западный вал, известный в Соединенных Штатах как линия Зигфрида, наш завод «Хёрде» развернул производство бронированных покрытий без никеля, которые, ко всеобщему удивлению, оказались намного надежнее сплава с никелем. Затем исполнительный директор Вальтер Борбет получил указание приступить к производству орудий. Поскольку местоположение завода «Хёрде» и его оборудование не соответствовали этим задачам, он приобрел локомотивный завод «Ганомаг» в Ганновере, который практически бездействовал, за исключением небольшого цеха, где собирались автомобили. Насколько я помню, до начала войны там производились только зенитки и, может быть, несколько полевых пушек по чертежам, полученным от Круппа…

Не думаю, что перед войной там изготовлялись бомбы[62]. Завод для производства бомб в Лангендрере, который не был оккупирован, начал действовать только во время Второй мировой войны и выпускал бомбы массой сто фунтов; более тяжелые бомбы стали делать позднее где-то в другом месте. К сооружению танков приступили в Хёрде в 1941 году, как и мин в Дюссельдорфе. Все остальное, например броня для танков, оборудование для субмарин, увеличенное производство снарядов, началось еще позднее, для чего во время войны частично на средства вермахта были сооружены необходимые военные предприятия.

Повторяю, до начала войны я считал, что увеличение производства вооружения осуществляется лишь с целью обороны. Кроме того, я полагал, что Гитлер и Риббентроп только блефуют с этим перевооружением и надеются достичь политического успеха без кровопролития – что им вполне удалось в Мюнхене и Годесберге».

7. После окончания Второй мировой войны ученые мужи союзников всеми силами стремились доказать, что ведущие немецкие промышленники финансировали подготовку, планирование и ведение агрессивной войны и с этой целью вступили в сговор с Гитлером.

Первая попытка доказать это была предпринята в начале суда над Герингом, Гессом, Риббентропом и прочими, среди которых должен был присутствовать и Густав Крупп фон Болен как представитель индустрии. Однако тяжелое состояние здоровья не позволило ему явиться в суд.

Затем последовали суды над Фликом, «ИГ Фарбен» и Круппом и во всех случаях фигурировало обвинение в заговоре о развязывании войны.

В списке прокуроров, помощников и следователей, которые старались доказать наличие у промышленников стремления к войне, были такие авторитетные люди, как судья Верховного суда Соединенных Штатов Х. Джексон, бригадный генерал Телфорд Тейлор, Джосия Дюбуа, Джозеф Кауман, Рассел Тейер, Дрексел Шпрехер, Томас Эрвин и Чарльз Лайонс.

На всех судах обвинение немецких промышленников в подстрекательстве к войне подавалось как доказанное.

Эта глава была бы неполной, если бы я не сказал об особой роли концерна Круппа в период между двумя мировыми войнами.

Почему именно Круппа? Потому что во всем мире его знают как Пушечного короля. Объяснение этого эпитета можно найти в том, что фирма Круппа привлекла международное внимание своими громадными пушечными стволами, изготовленными из литой стали во время Международных выставок в Лондоне 1851 года и в Париже 1855 года.

«Почему при разговорах о производстве пушек всегда упоминается имя Круппа?» – спросил при мне давний работник фирмы известного британского журналиста.

«Да просто имя Крупп короткое и легко произносится», – ответил англичанин.

Разумеется, этот ответ ничего не объясняет. Политической пропаганде удалось прочно внедрить в сознание западных народов представление о том, что Крупп олицетворяет прусскую агрессивность.

Нынешний глава фирмы Альфрид Крупп фон Болен отказался от попыток избавиться от этой одиозности и лишь беспомощно усмехался.

В интервью, которое он дал Яну Колвину для лондонской «Санди экспресс» 22 марта 1953 года, включен следующий диалог между супругами:

«Неожиданно Вера (миссис Альфрид фон Болен) не удержалась и прервала наш разговор:

– Неужели нельзя объяснить, что Крупп выпускает не только оружие?

– Нет, – отвечает Крупп. – Все, даже немцы, связывают имя Круппа только с оружием».

Все, говоря о Круппе, обычно упускают из виду два факта.

Во-первых, после Первой мировой войны и до приказа Гитлера о перевооружении оружие составляло лишь 7 % всего объема продукции концерна.

Во-вторых, даже до 1914 года, когда оружие занимало большое место в производстве Круппа, оно все равно было не основным. Главное внимание Крупп уделял производству локомотивов, подвижного состава, рельсов, колес и прочего оборудования для железной дороги.

По условиям Версальского договора после 1918 года Германии разрешалось иметь очень небольшую армию и производить ограниченное количество оружия только на предприятиях, названных Контрольной комиссией союзников. По просьбе тогдашнего правительства социал-демократов Контрольная комиссия уполномочила концерн Круппа производить тяжелое оружие калибром более 17 см. Служащие комиссии регулярно посещали предприятия Круппа, не допуская нарушения условий Версаля.

Остальные предприятия огромного концерна стали заниматься производством товаров народного потребления, от локомотивов до зубных протезов. Как объясняет профессор Паундс[63]: «Концерн Круппа выпускал высококачественную сталь и занимался научными исследованиями стали и стальных конструкций. Сталь, производимая Круппом[64], использовалась и для других целей, помимо оружия и броневых листов, а научные исследования в области металлургии так же важны для производства железнодорожных рельсов, как и для танков. Весьма вероятно, что исследования Круппа будут продолжаться независимо от того, существуют перспективы перевооружения Германии или нет».

Переход германской промышленности с военного на мирное производство, проводившийся в начале 20-х годов, конечно, давался не просто. Временами даже концерн Круппа испытывал острые финансовые затруднения. В разное время мне доводилось встречаться то с одним, то с другим бывшим членом правления концерна, честность которых не вызывала у меня сомнения, и все они утверждали, что в конце Первой мировой войны Крупп фон Болен серьезно подумывал вообще отказаться от производства оружия. Однако снова взяла верх его верность традициям Круппов. В концерне трудились тысячи квалифицированных мастеров, умеющих производить оружие, как нигде больше в Германии. Что же, выбросить их всех на улицу?