Зная финансовые и географических аспекты этих ста пятидесяти лет противостояния между великими державами, можно увидеть, что для полноты картины, представленной в этих трех таблицах, следует сделать определенные уточнения. Например, быстрое сокращение размера армии Соединенных провинций относительно других государств никоим образом не говорит о сокращении расходов страны на войну — здесь голландцы еще долгое время играли одну из ведущих ролей. За военным невмешательством Соединенных Штатов мог скрываться стратегический маневр, призванный отвлечь внимание. Приведенные в таблице цифры также не демонстрируют весь военный вклад Великобритании, поскольку в 1813–1814 годах она могла наряду со своей субсидировать еще и 100-тысячную армию союзников (в 1813 году — даже 450-тысячную), а также 140-тысячные военно-морские силы{165}. И наоборот, истинное могущество Пруссии и Габсбургской империи, которое в большинстве войн зависело от субсидий, может быть преувеличенным из-за размеров их армий. Как уже отмечалось выше, вооруженные силы Франции были менее эффективны из-за недостаточного финансирования и наличия геостратегических препятствий, а России — из-за экономической отсталости страны и огромной протяженности территории. Следует также помнить о сильных и слабых сторонах каждого государства, когда мы перейдем к более подробному рассмотрению самих военных кампаний.

Когда Людовик XIV в марте 1661 года полностью взял управление Францией в свои руки, ситуация в Европе особенно благоприятствовала молодому монарху, который был решительно настроен на то, чтобы навязать ей свои взгляды{166}. На юге Испания продолжала изматывать себя безуспешными попытками вернуть под свой контроль Португалию. По ту сторону Ла-Манша восстановленная монархия в лице Карла II искала новую опору, а английских коммерсантов переполняло чувство ревности к голландцам. На севере недавняя война сильно ослабила как Данию, так и Швецию. В Германии протестантские правители с подозрением наблюдали за любыми попытками Габсбургов улучшить свое положение, но у имперского правительства в Вене хватало проблем с Венгрией и Трансильванией, а немного позже еще и с возрожденным Османским государством. Польша все больше слабела под ударами шведов и русских. Так что французская дипломатия в лучших традициях Ришелье могла легко воспользоваться сложившейся ситуацией, натравив португальцев на Испанию, венгров, турок и германских правителей на Австрию, а англичан на голландцев, и между тем упрочить собственное географическое положение (а также увеличить численность армии), подписав в 1633 году со Швейцарией мирное соглашение. В результате у Людовика XIV было достаточно времени, чтобы утвердиться в качестве абсолютного монарха и решить все внутренние проблемы, терзавшие французское правительство на протяжении последнего столетия. А что еще важнее, это дало Кольберу, Ле Телье и другим ключевым министрам кабинета возможность полностью перестроить структуру правительства и щедро финансировать армию и флот, дабы «король-солнце» мог снискать себе славу{167}.

В первые годы своего правления Людовику было проще всего попытаться «скруглить» границы Франции — во многом благодаря ухудшению англо-голландских отношений, переросших к 1665 году в открытый военный конфликт (вторая англо-голландская война). Хотя Франция и обязалась поддержать Соединенные провинции, но фактически не принимала активного участия в морских кампаниях, зато готовилась к вторжению в южную часть Нидерландов, до сих пор принадлежавшую слабеющей Испании, которое она наконец предприняла в мае 1667 года, быстро захватывая город за городом. То, что произошло дальше, является одним из первых примеров быстрой смены дипломатического вектора в этот период истории. Англичане и голландцы, вымотанные войной, невыгодной для обеих сторон, опасаясь слишком больших аппетитов французов, уже в июле заключили Бредское соглашение о мире и вместе со шведами решили стать «посредниками» во франко-испанском конфликте и тем самым уменьшить возможные выгоды Людовика. Ахенский мирный договор 1668 года позволил достичь поставленной цели, но привел в бешенство французского короля, в конечном счете собравшегося отомстить Соединенным провинциям, которые, по его мнению, были главным препятствием на пути реализации его планов. В течение следующих нескольких лет на фоне тарифной войны, которую вел Кольбер с голландцами, французская армия и флот продолжали наращивать свою мощь. Благодаря эффективной тайной дипломатии Англия и Швеция вышли из альянса с Соединенными провинциями, а австрийцы и германские государства перестали бояться амбициозных планов Франции. К 1672 году французская военная машина, обладая поддержкой английского флота на море, была готова к нападению.

Хотя именно Лондон первым объявил войну Соединенным провинциям, результаты его усилий в третьей англо-голландской войне (1672–1674) были минимальными. Благодаря умелым действиям голландского адмирала де Рюйтера на море, английский флот не мог добиться сколько-нибудь значимых побед, как и армия на суше. В итоге политика правительства Карла II подверглась жесткой критике внутри страны: очевидность политического двурушничества и неумелого управления финансами, а также сильное нежелание связываться с такой автократической католической державой, как Франция, сделали войну непопулярной и вынудили правительство выйти из нее в 1674 году. В ретроспективном плане это свидетельство того, насколько незрелыми и сомнительными были политические, финансовые и административные основы правления в Англии при последних Стюартах{168}. Однако смена политического вектора Лондоном имела важное международное значение, отчасти здесь отразилась и широко распространившаяся по всей Европе тревога относительно проектов Людовика XIV. Уже на следующий год правильная голландская дипломатия и обещанные субсидии сделали свое дело — нашлось немало стран, готовых бросить вызов Франции. К союзу присоединились германские княжества, Бранденбург (чья армия в 1675 году разбила под Фербеллином войска Швеции, последнего партнера Франции), Дания, Испания и Габсбургская империя. Нельзя сказать, что у подобного рода коалиции было достаточно сил, чтобы сокрушить Францию: большинство стран-участниц имели сравнительно небольшие армии и почти у каждой был тлеющий конфликт на собственных границах, поэтому центром антифранцузского союза по-прежнему оставались Соединенные провинции во главе с Вильгельмом Оранским. Но водная преграда на севере и уязвимость линии фронта французской армии при противостоянии с любым противником в Рейнланде — свидетельство того, что Людовик сам не смог извлечь из своей внешней политики значительной выгоды. Такая же патовая ситуация сложилась и на море: французский флот контролировал Средиземноморье, голландская и датская флотилии — Балтику, но никто из стран не доминировал на пути в Вест-Индию. Война негативно повлияла как на французскую, так и на голландскую торговлю, от чего косвенную выгоду получили такие нейтральные страны, как Англия. К 1678 году амстердамские торговцы фактически заставили собственное правительство заключить сепаратный мир с Францией, что, в свою очередь, означало невозможность для германских государств (зависящих от голландских субсидий) продолжать войну самостоятельно.