— Глянь-ка, — изумлённо сказала деревенская девушка, идущая рядом, — ве́лики-то у них стоят просто так возле вокзала. Вон парень приехал, в стойку свой поставил и пошёл. Это чего, не боится, что упрут?

Валя обернулась. И правда, у входа в вокзал стояли в ряд странные вбитые в землю толстые металлические дуги, в три-четыре из которых были вставлены велосипеды.

— Видать, не боятся, — ответил кто-то сзади. — Мож, богатые сильно.

Тем временем они миновали вокзальную площадь и шли по старинной улице, вымощенной брусчаткой — камешек к камешку. Нарядные домики — белые с коричневыми балками или кирпичные, с яркими красными, зелёными, синими входными дверями и кружевными занавесками на окнах, с цветами на балкончиках, подоконниках и даже на ступеньках крылечек — казались игрушечными. В окнах мелькали любопытные лица, люди стояли и вдоль тротуаров, рассматривая идущую по мостовой бесконечную колонну. Пожилая женщина в чудно́м полосатом платье с корсажем на шнуровке и сером переднике, увидев Маришку и Васятку, охнула и прижала руку к губам.

Валя старалась не смотреть на людей — только на дорогу и домики. И вдруг вспомнила, где она видела такие белёные стены и тёмные балки наискосок — на фотографии у переводчика, жившего в их квартире! Остро заболело в груди — как там мамочка? Сообщила ли ей тётя Марьям, что Валю забрали с базара? Что она думает сейчас? В глазах стали расплываться и нарядная улица, и брусчатка под ногами. Она споткнулась.

— Эй, подруга, под ноги смотри… шлёпнешься — ведь пристрелят, — окликнула её Наташа.

Валя выпрямилась, вытерла ладонями слёзы и собралась с силами. Надо идти. Что поделаешь.

Больше часа шли пленники краем городка. Путь завершился уже в стороне от него, где колонна вошла в ворота, от которых в обе стороны тянулась бесконечная ограда из двух рядов колючей проволоки. «Arbeitslager»[69], — успела прочитать Валя металлические буквы над входом.

Внутри оказалась ровная, тщательно выметенная площадь и несколько рядов бараков, выкрашенных в серый цвет и образовавших две аккуратные улицы.

Колонна остановилась на площади. Конвоиры стали считать пленников и группами разводить по баракам. Мужскую часть колонны сразу погнали в дальний конец лагеря. Валя попыталась рассмотреть среди идущих мимо знакомые лица, но ни Кости, ни его друзей не увидела.

В бараке, возле которого выстроили вместе с другими Валю, Наташу, Асие и Нину с детьми, было открыто несколько дверей, на дверях висели аккуратные белые таблички.

«Eingang» и «Ausgang[70]» — прочитала Валя и про себя удивилась: строго в одну входить, в другую выходить?

— И бараки-то у них не как у нас, — тихонько отметила всё та же девушка, что говорила про велосипеды.

Три средних лет женщины в полувоенной форме встретили прибывших, рядом с ними стоял переводчик.

— Слушать меня! — громко закричал он, и тихие восклицания, реплики, всхлипы мгновенно затихли. — Вас сейчас разведут по комнатам. По двадцать четыре человека. Это будет ваша группа. Меняться местами нельзя! Утром проверка по счёту, чтобы все были на месте! За попытку побега будут расстреляны другие! Не советую пытаться бежать — в любом посёлке и городе вы будете узнаны как не немцы и выданы властям немедленно! Граждане Германии не станут вам помогать — не надейтесь! За помощь пленным и остарба́йтерам[71] любому грозит наказание как изменникам, но среди немцев изменников нет! За порядком и соблюдением правил в этом бараке будут следить Anweiserinnen[72] фрау Мильден, фрау Гольбах и фрау Вульф. Вы обязаны им подчиняться. Свои вещи убрать в шкаф. Держать вещи на кроватях запрещено! После регистрации вы должны получить постели и тщательно застелить!

Большая комната с двумя окнами, куда загнали группу, показалась после вагона тёплой и чистой. Весеннее солнце нагрело её, а белёные стены добавляли света. Вдоль стен стояли двухэтажные нары, на сей раз одноместные, не как в вагоне. В торце комнаты протянулся ряд узеньких серых шкафчиков, без замков, просто с накидными крючками, чтобы не распахивались. «Как в детском саду», — подумала Валя. «Как в бане», — сказала эхом Наташа. В широком проходе между нарами стоял длинный стол с грубо сколоченными лавками вдоль него. У стены напротив двери — небольшая круглая железная печка с коленчатой трубой, уходившей в потолок. Печку явно уже не топили, и как тут будет ночью, пока никто не задумывался, но сейчас в помещении было тепло.

Прибывшие стали распределять между собой шкафчики и нары, раскладывать вещи. Самые бойкие женщины быстренько захватили нижние полки, и Вале, постеснявшейся наперегонки занимать место, достался второй ярус. Она даже порадовалась этому: рядом оказались Наташа и Марьяна. Нине с детьми уступили два лежака рядом на первом ярусе. А Марьяна, как поняла Валя, ещё поспешила занять нижнее место, чтобы приберечь его для Асие, которая вошла в комнату последней. Теперь Марьяна была рядом с Валей наверху, и девочка радовалась, что люди, с которыми она почти сроднилась в дороге, оказались в одном уголке.

Нужен ли ей шкафчик, Валя не понимала — ведь без вещей приехала, но Марьяна указала ей на дверцу рядом со своей и сказала:

— На вот тебе кофту, положи в шкаф. Будет твоё.

— Да мне зачем?

— Кофта пригодится, а дальше жить будешь… глядишь, что-то появится.

Едва успели разобраться со шкафчиками и нарами, как вошли надзирательница и переводчик.

— Всем выйти и встать в колонну по двое! — закричал переводчик. — Вещи оставить здесь!

Прибывших построили в две очереди возле барака под присмотром пары охранников с дубинками. У стены стояли две скамейки. Возле них — надзирательницы с досками в руках и мужчины с фотоаппаратами. Каждую пленницу сажали на лавку, давали в руки чёрную доску, на которой что-то писал переводчик, и фотографировали. Надзирательницы тут же выдавали по два лоскута ткани с голубыми квадратами и повязку с номером. Когда подошла Валина очередь, переводчик так же, как всем, задал ей пару вопросов и мелом на чёрной доске написал:

Фотограф показал Вале, что доску надо держать перед собой, не закрывая лицо, сесть на скамью и смотреть прямо. Она послушалась. Щелчок фотоаппарата, надзирательница забирает у неё доску и выдаёт ей повязку с номером 577 и лоскуты ткани, на которых напечатаны голубые квадратики с белым кантом. В квадратиках белые буквы OST.