litbaza книги онлайнИсторическая прозаТайная дипломатия Кремля - Леонид Млечин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 149
Перейти на страницу:

Украденные деньги следовало обменять. Большевики решили, что иностранные банкиры окажутся менее бдительными, чем отечественные — благо в те времена рубль был свободно конвертируемой валютой. Деньги вывезли в Париж, поменять их поручили Литвинову. Обмен должен был произойти 8 января 1908 года сразу в нескольких городах. Сам Литвинов отправился в банк вместе со своей помощницей Фанни Ямпольской. Однако царская полиция обратилась за помощью к европейским коллегам. Литвинова арестовали. Деньги конфисковали, но в причастности к ограблению обвинить не могли. К тому же за российского единомышленника вступились весьма влиятельные французские социалисты. Его освободили и даже дали возможность немного поработать в Париже, чтобы он накопил денег на билет до Лондона. Литвинов перебрался в Англию, где прожил десять лет. В Лондоне он тоже ведал финансовыми делами партии.

Считается, что Литвинов не стал жертвой массовых репрессий потому, что вождь до конца жизни сохранял благожелательное отношение к боевому соратнику: экспроприациями на Кавказе руководил сам Сталин.

В апреле 1918 года один из редакторов «Искры» и лидер меньшевиков Л. Мартов (Юлий Осипович Цедербаум) был привлечен к суду Революционного трибунала за то, что он в газете «Вперед» обвинил Сталина в участии в экспроприациях. Мартов был возмущен тем, что его делом занимается трибунал. «Если политический деятель чувствует себя оклеветанным, он имеет возможность обратиться к третейскому суду, — говорил Мартов. — В положении о трибунале указывается, что его суду подлежат лица, оскорбившие народ или задевающие общественную жизнь. В лице Сталина народ нисколько не был оскорблен». Мартов ходатайствовал о вызове свидетелей, которые должны подтвердить причастность Сталина к ограблению парохода «Николай I» в Баку и к попытке убить рабочего Жарикова. Среди свидетелей он называл ряд крупных кавказских социал-демократов во главе с Ноем Жордания, который в тот момент возглавлял меньшевистское правительство Грузии.

— Обвинения Мартова — результат тех форм политической борьбы, которые усвоили все противники советской власти, — говорил Сталин.

На слова Сталина Мартов ответил:

— Обвинение в клевете я отбрасываю. Какие бы формы правосудия вы ни изобретали, имя Мартова останется в истории рабочего класса России, в истории Интернационала.

Сидевшие в зале горячо аплодировали Мартову. Председатель трибунала приказал очистить зал от публики и объявил перерыв. Он отложил заседание на неделю, чтобы по возможности вызвать свидетелей. Но Мартов так и не дождался ни конкретного ответа на свои обвинения, ни вызова свидетелей, которых он назвал. Зато в большевистской печати ему досталось. «Бесконечно тяжело и больно было смотреть на гражданина Мартова, когда на суде он отчаянно защищался, изворачивался, не имея с собой никаких документов и доказательств, — писали “Известия”. — В день суда все время вертелась в голове одна мысль: “Таланты гр. Мартова достойны лучшего применения”.

В переживаемый нами решительный для рабочего класса момент они могли быть неизмеримо лучше использованы, чем для охаивания пролетарской партии, обливающейся кровью в неравной борьбе с хищниками всех стран…

Нужно обладать гениальными способностями, чтобы суметь доказать в течение какого угодно срока, что кавказские большевики — это большевики “анархистского толка”, удалые экспроприаторы… Как это нехорошо и недостойно честного политического борца и идейного противника, каковым представлялся нам гр. Мартов. Да, сегодняшний Мартов так не похож на прежнего Мартова-борца, Мартова-циммервальдиста. Ведь Л. Мартов был среди тех немногих социалистов, имена которых по справедливости тихою радостью будут светить человечеству и навсегда останутся памятными рабочему Интернационалу…

Трудно было ожидать от того же Л. Мартова, чтобы он из фракционной ненависти мог так бесцеремонно бросать комья грязи не только в личность политического противника с целью очернить, “убить” его, но и в целую партию. Пишущему эти строки, как одному из молодых и скромных тружеников кавказского большевизма, только и остается с негодованием отбросить эти грязные обвинения, возведенные гр. Мартовым на кавказских большевиков и на тов. И. Джугашвили-Сталина, которым кавказские большевики вправе гордиться. Пишущему эти строки с болью в сердце приходится сказать Мартову сегодняшних дней: “Бороться с противниками надо все же честно”.

Арест и возвращение на родину

Литвинов освоился в Англии и до конца жизни оставался англофилом, что со временем поставят ему в вину. В 1916 году он женился на британской писательнице Айви Лоу. В Англии у Литвиновых родились дети — Михаил и Татьяна. Литвинов предупреждал жену: «Ты имей в виду, если начнется революция в России, я сию же минуту уезжаю». Айви последует за ним в Россию, где ее назовут Айви Вальтеровной.

Литвинова избрали секретарем Лондонской группы большевиков и представителем в Международном социалистическом бюро. После Февральской революции Литвинов занимался тем, что переправлял политэмигрантов в Россию. В условиях военного времени это было непростым делом. 3 января 1918 года вечерние лондонские газеты сообщили, что эмигрант Литвинов назначен полномочным представителем Советской России в Англии.

Прежде всего Литвинов отослал в Москву шифр, который он составил вместе с бывшим сотрудником царской военно-закупочной комиссии в Лондоне. Этим шифром НКИД и пользовался в переписке с Литвиновым. В марте 1918 года к нему приехал первый дипкурьер, который добирался до места назначения через Финляндию, Швецию и Норвегию. Ему доставили 200 тыс. рублей царскими деньгами, которые еще принимали британские банки, не осознавшие исторического значения Октябрьской революции.

27 августа 1918 года при наркомате был создан стол дипкурьеров для обеспечения связи с представительствами за рубежом. Сначала было всего 11 дипкурьеров. В 1921 году при создании управления делами НКИД их насчитывалось уже пятьдесят четыре. В 1931 году образовали самостоятельный Отдел дипкурьерской связи. Теперь это департамент дипломатическо-курьерской связи.

Максим Максимович снял помещение и нанял сотрудников. На двери прикрепил табличку «Русское народное посольство». Официально британские власти его не признавали. В Лондоне действовало прежнее российское посольство, которое возглавлял поверенный в делах Константин Дмитриевич Набоков. Но до заключения Брестского мира к Литвинову в Англии относились довольно прилично. Его бесконечно интервьюировали, он вообще стал лондонской достопримечательностью.

Когда Москва подписала сепаратный мир с немцами, представителей Советской России стали воспринимать как врагов. 1 сентября 1918 года в Москве чекисты арестовали британского дипломата Брюса Локкарта. Англичане, наученные Троцким, который годом раньше распорядился арестовать британского посла, чтобы выручить из тюрьмы Чичерина, ответили тем же. 6 сентября лондонская полиция провела обыск в квартире Литвинова, его самого арестовали. Через десять дней его пришлось освободить, чтобы он смог связаться с Москвой и передать советским руководителям предложение Лондона обменять Литвинова на Локкарта. Предложение было принято. Вместе с Литвиновым из Лондона уехало еще несколько десятков эмигрантов, которые спешили вернуться в Россию.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 149
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?