Сейчас же на повестке дня (то есть вечера) куда более насущный вопрос. Я о первой брачной ночи, если что, а не об истерике Сольвейг, которую она мне закатила, обвинив не только в глупости и доверчивости, но и в предательстве. О как! Когда, интересно, я ей клятву верности-то принести успела? Не припоминаю что-то!

Все началось с обеда, на который пришли как герцог с герцогиней, так и Эдвард с Ивом, очень вовремя вернувшиеся в поместье, чтобы поздравить нас с Леонардом и заодно поесть. Пятая принцесса Океаруса (покусай ее мурена!) тоже соизволила спуститься к столу, хотя ее, насколько знаю, не приглашали. Но наглость русалок (как и их хитрость с подлостью) во многих сказках не зря воспеты – Сольвейг с видом убитой горем (то есть измученной недугом) страдалицы присоединилась к праздничному столу, чем и испортила мне аппетит. Не то чтобы я сильно была голодна, но после явления ее подводного высочества кусок в горло лезть перестал окончательно.

Странная все-таки свадьба получилась, с одной стороны, шикарная и необычная, учитывая волшебство и встречу с настоящими богами, с другой – даже застолья почти в семейном кругу одна пучеглазая рыбина меня лишила! И вроде ж не говорила ничего плохого, скандалов, как мои родственники, не закатывала. Даже поздравила нас с мужем, пусть и с таким скорбным видом, будто эпитафию зачитала. Но само ее присутствие вызывало стойкий дискомфорт.

Про сцену после обеда и вовсе промолчу. Одна радость – разговор у нас был коротким, потому что Леонард не дал Сольвейг даже шанса остаться со мной наедине. Все, что успела принцесса, это нашептать (вернее, нашипеть) мне свои претензии, поднимаясь по лестнице, после чего мы разошлись как в море корабли.

Она, забыв об игре в бледную немощь, в раздражении отправилась в свое крыло, а мы с мужем пошли в свое, он остался в кабинете, ибо были кое-какие дела, а я заперлась с Эрном в спальне, надеясь, что ундина не придет пожелать мне сладких снов. Не пришла, слава тебе господи! А то я бы из нее точно уху сварила, ибо… достала! Жаль все-таки, что эту «заложницу» нельзя выставить из дома, как графа и графиню Элегрин. Мужу моему она еще нужна. Только он ей, похоже, уже не нужен. Иначе бы Сольвейг не пыталась уговорить меня на совместный побег.

Так, минуточку… он не нужен, зато нужна я? Так, что ли, получается? И зачем?

«Использовать нас с тобой хочет водянка зубастая, – заявил Эрн, который традиционно был в каждой бочке затычкой. – Если я затычка, ты, Юль, бочка, – фыркнул Пушистик ехидно. – Бочка, которая всем нужна. Маркизу, принцу, ундинам… и мне. Мне особенно».

Его признание вызвало очередную улыбку.

«Я в курсе, как хотел меня использовать принц, догадываюсь, что от меня надо Леонарду, но ундин-то я чем могла заинтересовать? Я не умею мастерить артефакты. Да и вообще мало что умею», – сказала, испытав укол совести. Стою тут, верчусь перед зеркалом, о свидании с мужем думаю, а надо книжку, одолженную Оскаром, изучать и вместе с песцом магические упражнения отрабатывать.

«Ух ты! Свершилось! – восхитился фамильяр, округлив в удивлении глаза. – За розовой хмарью из романтических сердечек и звездочек внезапно мелькнул ОН… здравый смысл!» – выдал паршивец, довольно скалясь.

«Не тебе меня судить, мой колбасный друг», – хихикнула я в ответ.

Мы еще немного поболтали, обмениваясь безобидными подколками, а потом пришел милорд, уставший ждать молодую жену, и забрал меня с собой.

Одну… без Эрна.

В спальне молодоженов…

Алые капли драгоценных камней сверкали на моей шее, рябиновой гроздью спадая ниже – в ложбинку между грудей. Ожерелье было великолепным, но слишком громоздким, как по мне, однако критиковать подарок супруга – последнее дело.

Холодный металл, едва коснувшись кожи, разбудил толпу мурашек. Или дело было не в украшении, а в мужских руках, мучительно долго возившихся с застежкой? Лишь когда Лео наконец закончил, я поняла, что все это время не дышала, глядя в зеркало на себя, на него… на нас обоих. И на крупные рубины на моей светлой коже, из-за которых голубое платье превратилось в бордовое.

Поймала себя на мысли о нижнем белье, идущем в комплект к божественному подарку, – и румянец на щеках стал ярче. Я смотрела на раскрасневшуюся себя, отмечая лихорадочный блеск глаз, в которых, как в ожерелье, мне чудились кровавые искорки. Лео стоял за моей спиной, не спеша убирать с плеч руки, и тоже смотрел.

Голодный взгляд, откровенный, жадный… и в то же время восхищенный, будто он видел перед собой нечто действительно прекрасное. Было чувство, что муж до сих пор не схватил меня в охапку и не утащил под балдахин только потому, что не налюбовался. Хватит ли ему терпения сделать все осторожно? Или наша первая близость закончится визитом к врачу? Может, именно поэтому Эо подарил то странное зелье?

Паника, предвкушение, возбуждение, страх и непонятно откуда взявшаяся стыдливость – адский коктейль из эмоций шипел и бурлил, кружа голову. А мой зеленоглазый змей, точно издеваясь, пожирал меня взглядом и… мучительно медленно поглаживал открытые плечи, едва касаясь кончиками пальцев края кружева… на глазах становившегося менее плотным, нежели раньше, даже полупрозрачным!

Какого лешего тут происходит?! Не только муж раздевает меня взглядом, но и сама богиня? Ау? Нам соглядатаи не нужны! Или это особенность платья такая – подстраиваться под ситуацию? А что будет, если волшебный девайс заклинит в самый неподходящий момент? Вдруг в следующий раз я окажусь в неглиже за обедом, а не в спальне?

Мысли метались, как оголтелые, цепляясь за что угодно, лишь бы не думать о главном. А платье продолжало меняться, на самом деле становясь пеньюаром. На диво многофункциональный подарок! Если он еще и походным костюмом в соответствующей обстановке оборачивается, зачем мне другая одежда? Зря портному кучу заказов сделала.

– Ты совершенство! – шепнул муж, касаясь губами изгиба моей шеи. Я вздрогнула, а мысли, только что активно искавшие подвох в метаморфозах наряда, будто парализовало. Как, впрочем, и меня всю. Я почувствовала себя кроликом, смотрящим в зеленые глаза удава, и… возмутилась.

– Несовершенное! Я все помню, – сказала, уворачиваясь от очередного поцелуя в шейку.

– Так это же прекрасно, Юленька! – не стал переубеждать меня маркиз.

– Что у меня хорошая память? – прищурилась недовольно.

– Нет! Что ты совершенство несовершенное, – пояснил Лео, улыбаясь. – Идеальные люди такие скучные.

«И подозрительные», – поддержала я его мысленно, вслух же сказала:

– Ах вот как! И какие же у меня недостатки? – Развернувшись спиной к зеркалу, уставилась на супруга. Тонуть в глазах оригинала, признаюсь, мне понравилось больше, чем смотреть в лицо его отражения.

– Мм, – протянул поганец, скользя по мне нарочито оценивающим взглядом. – Излишнее любопытство? – вскинул бровь он, заключая меня в кольцо своих рук, вроде не сильно сжал, а ощущение было, что фиг теперь вырвешься.