Я набрала номер родителей Шона. Как и в ту ночь, когда умер Шон, Анат и Талия советовали мне подумать, что я им скажу, прежде чем набрать номер. Но я снова не могла придумать ничего такого, что сделало бы это хоть немного менее болезненным.

Переговорив с отцом Шона и собственными родителями, я позвонила в офис SOS, страховой компании для путешественников в Мельбурне. Шон не планировал брать страховку, когда уезжал в Китай, но его родители купили для него полис в последний момент. На обороте чека я коротко записала список того, что понадобится компании, по словам ее агента Сэмюэла: мой письменный отчет о том, как умер Шон; фотографии пляжа Хадрин Нок, доказывающие, что там не было никаких знаков, предупреждающих о медузах; фотокопии его паспорта и раздела «Угрозы и опасности» из нашего путеводителя Lonely Planet.

Ксерокс стоял под стойкой, так что я повесила трубку и передала девушке паспорт Шона. Потом большим пальцем пролистала путеводитель до раздела «Угрозы и опасности». Этот короткий раздел ограничивался наркотиками и в основном касался тон лампонга – местного аналога белладонны. Туристов наркотик превращал в «бродячих зомби – слоняющихся по улицам и хватающих руками воздух – не видящих ничего, кроме собственных галлюцинаций, за которыми они пытаются угнаться». Однако перспектива закончить жизнь в психиатрической клинике острова бледнела в сравнении с сюрреализмом моих собственных последних нескольких дней.

– Ого… – первая фотокопия выскользнула из копира, и девушка за стойкой протянула руку, чтобы достать ее. Она стояла спиной к нам, с листком бумаги в руках. – Как страшный!

Она повернулась и положила листок на стойку. Страница паспорта Шона с фотографией отпечаталась как негатив. Одна сторона его лица была смазана светом, зрачки – белые точки, а левого глаза вообще почти не было. Он выглядел мертвым, точно это было не лицо, а маска смерти. Как скелет или призрак.

– Может быть, ты лучше идти, – пробормотала девушка за стойкой. – Я думаю, машина ломать. Может быть, ты теперь идти.

Я посмотрела на гусиную кожу, покрывшую голые руки девушки, на изображение, лежавшее перед ней, на выбеленные буквы имени Шона поперек темной страницы. В этом негативе было что-то такое – черная кожа, пустые кружки глаз, – что делало его смерть необратимой. У меня не было возможности увидеть тело Шона после той ночи в храме. Его паспорт был действителен еще шесть лет. Но самого Шона больше не было.

– Может быть, лучше ты идти, – повторила девушка.

Я видела, что она напугана, да и в любом случае, нам больше нечего было там делать. Взяв фотокопию и чистый блокнот, мы вышли и отыскали свободный столик в тени уличного кафе. Анат и Талия свернули себе по самокрутке и сказали, что попозже придут меня проведать. Мне нужно было побыть одной, чтобы записать все, что я могла вспомнить, начиная с девятого августа.

После секса на простынях с рисунком из клоунов мы с Шоном пошли завтракать. Сели в ресторане на открытой веранде с видом на пляж отеля «Сивью-Хадрин». Тент над нашим столом сдуло ветром. Шон заказал обычный набор: яйца всмятку, бекон, тосты, манговый шейк и сэндвич с сыром на гриле. Я заказала яйца, тосты и шейк с бананом и йогуртом.

Когда прибыл наш заказ, Шон объявил эту еду «логистическим кошмаром». Маленькие кусочки сливочного масла были почти замороженными, и ему приходилось согревать в ладонях завернутые в фольгу кубики, чтобы намазать тосты. А яйца оказались настолько горячими, что мы обожгли пальцы, пытаясь их разбить. Шону пришлось сделать это за меня. А потом мы с удивлением обнаружили, что желтки сварены вкрутую, а вот белки остались сырыми и жидкими.

Мы провели тот день под голубыми небесами на пляже Хадрин Нок. Я заказала дешевый пляжный массаж с кокосовым маслом на пляжном полотенце, а Шон слишком обгорел и сказал, что подождет с массажем до завтра. Он выкурил пару косячков, потом мы читали на веранде. Я выбрала в магазине «Дружба» в Шанхае «Бечеву от Южного Креста» Лори Гоф, а Шон только-только начал «В разряженном воздухе» Кракауэра.

Я сделала несколько фото: пляж, наша кабана и еще отдельно виды. Даже сменила пленку. Но ни разу не сфотографировала никого из нас.

Во второй половине дня мы пошли поплавать. Шон терпеть не мог вставать на камни под водой – из-за скользкого ощущения водорослей и крохотных невидимых слизких созданий. Поэтому мы дошли до самой северной точки пляжа, где был проход из чистого песка между полосами гальки. Из-за отлива нам пришлось довольно далеко зайти в океан, прежде чем окунуться.

Мы съели поздний обед в городе, в ресторане «Орхидея», разделив пиццу с острым перцем и салями под зеленый салат; на большом экране на задней стенке бара в это время шел «Человек-Паук».

На обратном пути к пляжу Хадрин Нок Шон решил проверить электронную почту. Я не хотела. Для меня электронная почта означала работу. Всякий раз как я выходила в Сеть, там оказывалось что-то такое, с чем надо было разбираться, что-то для диссертации. А я была на каникулах. В тот момент мне просто хотелось передышки от заявок выдать разрешение на природопользование, отчетов по использованию грантов, преподавательских назначений, конференц-совещаний и собраний комитетов.

– Я быстро, Мисс, – сказал он.

– Я подожду.

– Я пошлю твоей маме весточку от тебя, – он подмигнул и вошел внутрь.

Когда мы в то лето путешествовали по Азии, я часто настолько погрязала в университетской работе через Интернет, что Шон успевал покончить со своей электронной почтой и брался за мою. Он заходил в мой аккаунт на Хотмейл, притворялся мной и писал моей маме. Я-то думала, что он просто рассказывает ей, что мы видели в Китае и Таиланде, сообщает моим родственникам новости и уверяет, что с нами все в порядке. Я не знала, что он также пишет о том, как легко с ним путешествовать, какой он терпеливый, добрый и понимающий. «Я чувствую, что все сильнее и сильнее влюбляюсь в Шона». Моя мама и не догадывалась, что эти письма – не от меня.

Шон сидел за терминалом в интернет-магазинчике, а я ждала снаружи, на сумрачной улице Хадрина. Я танцевала для него сквозь стеклянную витрину, немного вызывающе, вращая бедрами. Владелец кафе пялился на меня во все глаза, а Шон угорал. Мне нравилось, что его было так легко рассмешить.

Он поманил меня, приглашая зайти в магазин. Я помотала головой, но Шон настаивал. В почте оказалось сообщение от Стиви Ди, и Шон хотел, чтобы я его прочла. Меган снова бросила Стиви, в Мельбурне дожди, и Стиви хочет, чтобы Шон приехал домой. Поначалу я думала, что Шон желал посвятить меня в эти новости. Это был уже второй разрыв Стиви с Меган за последние недели. Только потом до меня дошло: дело в том, что Стиви нужно было, чтобы Шон вернулся домой. Шон обожал быть нужным. Он вкладывался в свои дружеские отношения и хотел, чтобы я наслаждалась этим вместе с ним.

После того как мы вышли из магазина, Шон сказал, что послал письмо и мне.

– Коротенькое, милое, и оно дожидается тебя в почтовом ящике, Мисс, – он снова подмигнул и потянулся за моей рукой.