Барри заверил, что для «чужих» предусмотрен ограниченный маршрут, только основные комнаты, а снимать людей на камеру запрещено. Но — я вас умоляю! — кто же слушается таких требований? Точно не разгоряченные телки, которые пришли с тайной целью подцепить богатея.

Пираньи заполонили яхту, и Лизе оставалось только наблюдать в бездействии, как они подбираются к Одиссею под аккомпанемент зловещего смеха Дебюсси.

Чтобы чувствовать себя в безопасности после жуткого несостоявшегося ужина с Яннисом, Лиза украсила запястье двумя широкими браслетами из белого золота, под которые закрепила блестящую смертоносную звезду. Лиза называла ее про себя «сырник», а не сюрикэн. Как-то проще было воспринимать оружие со смешным названием.

Андрей не стал искать ее, весь из себя деловой хозяин, а вот к девам, истекающим слюнями, отправился почти сразу. Только переоделся.

Нет, ну бессовестный же, этот Бесстыжий! Надел майку под цвет шоколадных глаз и низко сидящие черные джинсы, подчеркивая, до чего хорош.

Лиза наблюдала за возмутительной «вакханалией» с верхней палубы, перегнувшись через перила, и медленно закипала.

Да, Андрей предупреждал, что легко не будет. Но вот так, чтобы из огня да в полымя на следующий же день! Она-то надеялась, что до конца месяца Бесстыжий — с ней, а теперь его нужно делить со всеми подряд, даже с чужими людьми.

Зато Марк доволен! Тут же начал окучивать платиновую блондинку, которая буквально смотрела ему в рот и переминалась с ноги на ногу, подчеркивая, что она в коротких шортиках, еле прикрывающих попу.

А главное… Нет, ну вы только подумайте! «Композитор» подошел с блондой к Андрею и спросил о чем-то… Знаете, гаденько так нашептывая на ушко боссу, поглаживая изогнутое бедро златокудрой девы.

Андрей отрицательно покачал головой, мельком оглядевшись, но Лизу так и не нашел взглядом… И как-то странно прищурился, как будто обдумывая…

Черт! Видимо, блондинка на тройничок согласна. Тори часто делилась своими похождениями и уверяла, что богатые подонки любят кучковаться, чтобы отыметь девушку.

Марк не отцепился от Андрея, похлопал по плечу, мол, ты чего, братан? Такая телка, давай!

И Одиссей не послал его, не отошел.

Скотина этот Марк, ну все…

— Сейчас я на тебя Наташу спущу, композитор хренов.

Наташа была в хлам. Она сидела в кресле-качалке у окошка в одном лишь своем загадочно-притягательном белом пеньюаре и расчесывала божественные черные волосы. Пьяная рука то и дело застывала, и Наташа отталкивалась босой пяткой, мурлыча песню под нос.

— Натали, там Марк безобразничает, не могли бы вы отвлечь? Оставьте его снова неудовлетворенным, иначе мне придется его убить. Он Андрея склоняет к групповухе.

— Деточка, я ведь тебе говорила. Это неизбежно, — протянула женщина и наконец упустила расческу на пол. — И если бы ты сейчас была не на яхте, то Анри не стал бы упускать шанс.

— Так вы поможете?

— Ой, Лиз, ну мне делать нечего?!

— Нечего, — разозлилась она.

— Какая ты приставучая! Так и быть, зови его. Подсыпать ему снотворного в выпивку? Или сразу цианида?..

Обрадовавшись, шпионка Архипова поправила очки, парик и с видом татаро-монгольского ига двинула на палубу, где шумели довольные туристы. Но стоило добраться туда и разглядеть в толпе Бесстыжего, как горечь просочилась из распоротого сердца. К блондинке приплюсовали рыжую, и та висла на Андрее с видом собственницы, а Марк хохотал, поглаживая свою «телочку» по попе. Они все вместе переместились к той самой стене, обшитой пенопластом для занятий Лисы с «сырником».

Она даже не успела подумать тщательнее, снедаемая ревностью. Выхватила звезду из-под браслета и метнула в пенопласт, едва не угодив в голову Марку. Раздался короткий визг, но завизжал не композитор, а его спутница, которая пискнула и проглотила язык, застыв несовершенным изваянием.

Звезда торчала из панели на стене прямехонько между двумя парочками, разделив их своим зловещим блеском.

Отличный бросок получился, неожиданно.

Андрей побледнел и вперил в Лису колючий обвиняющий взгляд, давая понять, что она нарвалась и будет наказана. От ужаса содеянного, который наконец проник сквозь туман ярости, душа ушла в пятки, но и удовлетворение растеклось по ревнивому сознанию: рыжая все-таки отстранилась от Одиссея.

— Марк, добрый вечер, вас просят на аудиенцию, — на последнем издыхании перед лицом врага, но все-таки с высоко поднятой головой произнесла Лиза.

Тот смотрел так, словно готов выдернуть звезду из стены и вбить прямо хитрой Лисе в лоб.

— Кто же меня просит? — слащаво поинтересовался он.

— Одна дама, которая любит кусаться, — так же приторно-вежливо ответила она, широко улыбаясь. — Она настаивает, говорит, вопрос жизни и смерти. Позвольте вас проводить.

Внутри Лизу колотило, она боялась посмотреть на Андрея. Негативная энергия выплеснулась в один полет «сырника», теперь остался страх, что прилюдно напортачила. Шкодливая Лиса.

Марк нехотя выпустил попу блондинки и, послав Андрею тяжелый взгляд, последовал за своей почти-убийцей вглубь яхты.

— Повеселилась? — он резко перешел на «ты». — За один день ты нанесла репутации Андрея больший урон, чем Яннис за все годы.

— А вас сегодня и покусали, и напугали. Нервная у вас работа, да?

Мужчина разозлился. Не мог простить унижения «сырником», видимо.

— Ты маленькая еще, чтобы со взрослыми так разговаривать. Кто ты вообще такая? Временная игрушка, прихоть. Возомнила себе бог весть кем. Андрей на твоей стороне, потому что всегда печется о своей собственности, даже если потом собирается ее перепродать. Поверь, он провел бы этот вечер в куда более благожелательной компании, если бы ты не вмешалась.

Композитор умел делать больно, даже живот заныл, словно ей туда винт вкрутили. Лиза не верила ехидным словам, потому что сомнения — это яд, но тем не менее позволила паре капель проникнуть внутрь.

Что там Наташа про цианид говорила? Может, и правда влить композитору?

Лиза постучала в дверь каюты, предупреждая, что на пороге гости.

— Что ей нужно, кстати? — запоздало спросил Марк, но отвечать уже не было необходимости, потому что прекрасная Натали распахнула дверь и сказала с видом королевы мира:

— Ах, это ты. Проходи. — Взгляд у нее был слегка затуманенным от вина, но далеко не развязным. Наоборот, в глубине блестел огонек презрения, как будто к ней бездомная псина пожаловала.

— Говори, что хотела, мне некогда.

— Я в коридоре не собираюсь разговаривать, — скривилась Наташа. Да она актриса, а не писательница!