в июле следующего года верные Селиму войска под командованием полководца Мустафы-паши Байрактара[161] вошли в Стамбул и окружили султанский дворец, Мустафа IV велел умертвить Селима. Произошла очередная «смена караула» — новым султаном стал младший брат Мустафы Махмуд II, оказавшийся более умелым реформатором, нежели Селим III.

Карагеоргий

Первое сербское восстание, также именуемое первой фазой Сербской революции, было не актом отчаяния, а предприятием, имевшим весомые шансы на успех. Ситуация с янычарским захватом Белградского серхата наглядно продемонстрировала слабость Османской империи. Кроме того, имелась надежда на поддержку России и Австро-Венгрии, которой хотелось распространить свою власть на все Балканы. Как обычно, надежды на помощь извне сбылись только частично, потому что великие державы помогали восставшим только в те моменты, когда это соответствовало их интересам.

Лишив сербское население его самых видных представителей, янычары создали условия для выдвижения новых лидеров из низов общества, а практика обычно показывает, что такие «выдвиженцы» бывают весьма успешными.

Волею судьбы и народа руководителем восстания стал Георгий[162] Петрович, сын бедняка из деревни Вишевац близ Рачи[163]. Георгий, что называется, «хлебнул нужды полной ложкой», батрача с детства у богачей.

Год рождения Георгия точно неизвестен, но принято считать, что он родился в 1762 году, и обстоятельства его появления на свет излагаются в нескольких вариантах. Согласно первому турок-спахия, остановившийся на ночлег в доме родителей Георгия, увидел среди ночи яркую вспышку, возвестившую о рождении мальчика, а затем ему приснилось, что он — султан Мурад I, которого на Косовом поле убивает Милош Обилич (сербские предания что кружево — они связаны друг с другом многими нитями). Идея ясна — родился новый Милош Обилич. Согласно другой легенде турку приснился не Обилич, а огромный лев, терзавший его своими когтями. В ужасе турок бежал из «нехорошего» дома и увидел в ночном небе светящуюся дугу, которая одним концом упиралась в Косово поле. Согласно наиболее мягкому варианту турок-постоялец удивился, увидев сияющий полумесяц на спине новорожденного младенца, и сказал его матери, что она родила господаря. Так же просто упоминается о появлении в небе кометы: рождение героя, да вдобавок и основателя правящей династии, непременно должно сопровождаться чудом.

Георгий Петрович был темноволосым и смуглым, отчего его прозвали Карагеоргием (Черным Георгием). Он выделялся высоким ростом и могучим телосложением — настоящий народный богатырь. Характер он имел вспыльчивый, если не сказать — свирепый (но для народного героя первое слово подходит лучше).

Около 1785 года Карагеоргий убил турка, посягнувшего на его молодую жену, и был вынужден бежать в приграничные австрийские владения[164]. Легенда гласит, что Карагеоргий также убил и родного отца, якобы за то, что тот пытался отговорить его от побега. Достоверных подтверждений отцеубийства нет, вполне возможно, что это часть легенды, которая получила широкую популярность за пределами Сербии благодаря великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину, написавшему «Песню о Георгии Черном»[165].

Старый Петро сына укоряет:

«Бунтовщик ты, злодей проклятый!

Не боишься ты Господа Бога,

Где тебе с султаном тягаться,

Воевать с белградским пашою!

Аль о двух головах ты родился?

Пропадай ты себе, окаянный,

Да зачем ты всю Сербию губишь?»

Пушкин связывает прозвище Карагеоргий с черным делом отцеубийства:

Догадалась она, завопила:

«Будь же Богом проклят ты, черный,

Коль убил ты отца родного!»

С той поры Георгий Петрович

У людей прозывается Черный.

Есть версия, согласно которой Карагеоргий убил не отца, а отчима, но все это только предположения и домыслы. Но зато достоверно известно, что в 1806 году Карагеоргий приговорил к повешению своего младшего брата Маринко за изнасилование сербской девушки.

В Австро-турецкой войне 1787–1791 годов Карагеоргий сражался на стороне австрийцев в рядах добровольческого ополчения, называемого Сербским фрайкором. За проявленную храбрость он получил звание унтер-офицера и золотую медаль. После того, как был заключен мир, Карагеоргий возглавил отряд гайдуков, совершавший набеги на османское пограничье, а в 1794 году, после объявления султаном Селимом III всеобщей амнистии, вернулся на родину и занялся торговлей скотом. Судя по тому, что он жил в собственном поместье в Тополе[166], дела его шли хорошо.

Во время истребления видных сербов янычары хотели убить и Карагеоргия, но он дал им отпор. 15 февраля 1804 года, в праздник Сретения, неподалеку от Тополы в селении Орашац собрались уцелевшие после резни сербские лидеры во главе с кнезом Феодосием Маричевичем. Был там и Карагеоргий, которого повстанцы выбрали своим вожаком. Дело было не только в наличии военного опыта и храбрости, но и в харизме вождя, которой обладал Карагеоргий, — этот человек мог повести за собой других людей.

Изгнав из пашалыка янычар, Карагеоргий установил на освобожденной территории свое военное правление. Повстанцы потребовали от султана предоставления широкой политической автономии Белградскому пашалыку. Сербы были согласны выплачивать султану разумную дань (в конце концов не бывает государства без налогов) и принимать участие в военных действиях в составе османской армии. Надо сказать, что требования были разумными и обоснованными, но султан Мустафа IV их отверг. Началась война, продлившаяся в общей сложности до 1814 года и закончившаяся поражением сербских повстанцев. Карагеоргий бежал в Австрию, а оттуда переехал в Бессарабию, которая в тот момент принадлежала России. Там он установил связи с греческими патриотами и начал совместно с ними готовить общее восстание сербов, греков и болгар.

Тяжелая борьба и поражение восстания наложили отпечаток на психику Карагеоргия — знавшие его упоминают о нервных приступах и периодах меланхолии. Это не могло не сказаться на популярности Карагеоргия, к тому же далеко не все руководители национально-освободительной борьбы хотели видеть его в роли вождя — еще не вернув себе власть, сербы начали сводить между собой счеты. Пребывание Карагеоргия в эмиграции устраивало многих, в первую очередь — воеводу Милоша Обреновича, который возглавил Второе сербское восстание 1815–1817 годов.

В. Л. Боровиковский. Портрет Карагеоргия Петровича. 1816

Сводный брат Милоша Милан Обренович был одним из лидеров Первого восстания. В конце 1810 года Милан внезапно умер при неясных обстоятельствах, породивших слухи об отравлении, организацию которого приписывали Карагеоргию — дескать, устранил таким образом соперника. Доказательств найдено не было, но тем не менее между Обреновичем и Карагеоргием пробежала черная кошка. Когда Карагеоргий в середине 1817 года вернулся на родину, Милош Обренович обеспокоился и организовал убийство опасного конкурента. Впрочем, существует мнение о том, что убийство «пророссийского» Карагеоргия могло быть инспирировано