Но помимо классических политических нападок на сей раз обвинения Винчела были более конкретными. Часть американского народа не желала соглашаться с версией о самоубийстве, и его заметка выдвигала идею о том, что «Муж» был в курсе того, что на самом деле происходило в последние мгновения жизни звезды. И в этом тоже не было ничего удивительного, поскольку, по его утверждению, названный «Муж»[142]был последним любовником кинозвезды.

* * *

Не доказывая со всей убедительностью существование любовной связи Мэрилин с Робертом Кеннеди, статьи Уолтера Винчела придавали дополнительный вес тому, что опубликовала Дороти Кайлгаллен. Сразу же после смерти Мэрилин Монро уже второй журналист указывал пальцем на клан Кеннеди.

Но даже если Винчел и Кайлгаллен построили свою карьеру на распространении сплетен, эта двойная публикация привязывала данную версию к гораздо более солидному основанию.

Но вот только на самом деле все было как раз наоборот!

Винчел и Кайлгаллен, цитированные затем всеми авторами — сторонниками версии заговора, чьи обвинения сегодня подхвачены и повторены Саммерсом и Вольфом, на самом деле черпали информацию из одного и того же источника.

Источником этого слуха был один-единственный человек. Не удивляйтесь, речь опять-таки идет о Фрэнке Кейпелле![143]

* * *

Эта уловка напоминала змею, кусающую свой хвост: все шло по замкнутому кругу.

Кайлгаллен основывалась на докладах Кейпелла, бывшего агентом ФБР, который стал фокусом борьбы против коммунизма. Винчел с подачи Гувера, который был счастлив тем, что подвернулся случай очернить репутацию своего заклятого врага, доверился тому же самому информатору.

Самым нечистоплотным во всем этом было то, что в своей брошюрке «Странная смерть Мэрилин Монро» Кейпелл, чтобы придать вес своим обвинениям, ссылался на статьи Винчела как на бесспорные доказательства. На статьи, источником информации для которых был он сам! И таким образом он отважно анонимно процитировал самого себя для того, чтобы придать достоверность своим же словам!

* * *

Выход на арену Фрэнка А. Кейпелла, о чьих политических мотивациях и о страстном желании дискредитировать Роберта Кеннеди я уже говорил, открывал множество путей для расследования.

Если версии, обвинявшие Бобби Кеннеди, были основаны только на доверии к заметкам Кайлгаллен и Винчела, это означало, что в течение сорока пяти лет в книгах сторонников версии убийства повторялся, возможно, по незнанию, пропагандистский бред Издателя листовки экстремистского толка «Глашатай Свободы».

Но даже если основы этого сооружения казались серьезно подорванными, его разрушение не могло удовлетворить моего любопытства. Поднявшись над обвинениями Кейпелла, верить в которые было совершенно невозможно, я должен был во что бы то ни стало установить природу треугольника, образованного Джоном, Робертом и Мэрилин, треугольника, о грани которого все ударялись и погибали.

В кодексе дружбы для нее не было никаких исключений.

Мэрилин была великодушна к своему ближнему окружению, а взамен требовала полной преданности. Среди правил, по которым жила эта группа, основным было доверие. Актриса требовала соблюдения режима абсолютной секретности в отношении ее частной жизни. Когда, случалось, некоторые люди не соблюдали этого правила и распространялись о ее жизни в прессе, приговор всегда был один: предатель незамедлительно исчезал из мира звезды так, словно его никогда и не существовало, он отрезался от других друзей.

Когда Блондинка поняла, что пресса может очень сильно навредить, она внезапно решила использовать средства массовой информации для развития своей карьеры. Не относилось ли это первое ее осознание силы прессы ко временам скандала по поводу ее фотографий в обнаженном виде? Но информация исходила из ее окружения, а реклама была поддержана главой киностудии «Фокс» Дэррилом Зануком. С той поры Мэрилин стала по-другому понимать слово «друг».

Потом был неудавшийся брак с Джо Ди Маджио. Внимание вездесущей прессы прояснило для нее то, что профессия журналиста коренным образом изменилась, что журналисты стали вплотную интересоваться повседневной и частной жизнью знаменитостей. Действительно, бывшая звезда бейсбола не стал скрывать истинных причин их развода. Да, он любил никому не известную Норму Джин Бейкер, но ненавидел слишком известную Мэрилин Монро. А убийственные слова и похотливые слухи, распускаемые Уолтером Винчелом, Дороти Кайлгаллен, Луэллой Персоне и многими другими специалистами по сплетням, положили конец его терпению. Прежде чем развестись с Мэрилин, Джо предложил ей последнюю сделку: он готов был отказаться от развода, если Блондинка закончит свою карьеру в кино.

Заливаясь слезами, Мэрилин выбрала славу, но при этом запомнила урок: с той поры ее частная жизнь будет под семью замками.

* * *

В 1962 году людей, пользовавшихся доверием Мэрилин, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Из женщин Пэт Ньюкам поменяла статус пресс-атташе на статус близкой подруги. В эту ограниченную группу входила также Пэт Кеннеди, сестра Джона и Бобби.

Ральф Робертс, массажист звезды, был ее доверенным лицом уже много лет. Ален Снайдер, визажист Мэрилин, также считался ее другом.

Именно этот узкий круг мне и следовало проработать, чтобы проверить достоверность слухов о связи Монро с братьями Кеннеди.

Но прежде чем разбираться со связями между Мэрилин и Бобби, хронология фактов вынуждала заняться сначала случаем с Джоном Кеннеди. Потому что, если верить сторонникам существования любовного треугольника, РФК якобы «подобрал» актрису, когда под давлением угроз о разводе со стороны Джеки Кеннеди и шантажа со стороны Гувера президент вроде бы сам решил расстаться со звездой.

И опять правило подтвердилось.

Метод, избранный мной для расследования, был относительно простым: для ответа на каждый вопрос, связанный с загадкой Мэрилин, я решил докапываться до источника информации. Эта работа требовала терпения и решимости, но часто оказывалась удачной. Она, например, помогла понять, что одно утверждение, напечатанное в 1990-х годах, было на самом деле основано лишь на слухе, ходившем в 1964 году. Что условное наклонение, употребленное в те годы, не выдержало испытания временем, и никто не удосужился проверить подлинность и правдивость первоначального источника. Это смещение понятий придавало подлинный вид «информации», которая зачастую не имела ничего общего с действительностью. Такой дрейф был тем более опасным, что многочисленные дознаватели или просто заинтересованные этим делом люди попали в ловушку.