В ближайшем городке ей удалось продать «кольт» за двадцать долларов. Амалия не сомневалась, что хозяин оружейной лавки безбожно надул ее, но торговаться ей не хотелось. Мысли девушки занимало только одно – поесть, и как можно скорее.

Амалия привязала пегую лошадь к коновязи и сквозь стекла попыталась заглянуть в салун. Из этого намерения ничего не вышло – стекла были настолько пыльные и грязные, что даже если бы наступил конец света, сидящие внутри ничего не заметили бы.

Какой-то пьяница, раскачиваясь на ходу всем телом, вошел в салун, и, когда он приоткрыл дверь, Амалия убедилась, что в зале почти никого нет. Немного успокоившись, она поправила шляпу и вошла.

Пьяница уже пристроился у стойки и сдувал пену с пива. Он окинул вошедшего юношу с платком на шее цепким взглядом.

То, что Амалия увидела за стойкой, едва не побудило ее вернуться обратно на улицу. Салун содержала женщина. То есть в ней еще можно было признать женские черты, но с трудом. На вид ей сравнялось полвека, но, приглядевшись, Амалия пришла к заключению, что на самом деле хозяйке лет на двадцать меньше. Волосы убраны кое-как, руки толстые, как окорока, плечи, как у грузчика, а вместо бюста – какая-то бесформенная глыба. Жизнь явно не баловала это существо, кем бы оно ни было.

– Ну что, будем пялиться или будем заказ делать? – громыхнула жаба за стойкой.

Амалия сделала над собой усилие и проглотила замечание, так и просившееся на язык.

– Что у вас есть из еды?

– Бифштекс, – хмыкнула женщина-гора. – На большее не надейтесь.

Пьянчуга у стойки хихикнул.

– Бифштекс так бифштекс, – сказала Амалия, чувствуя себя неловко и непривычно в мужской роли.

– С картошкой? – угрюмо спросила гора.

Амалия кивнула.

– А деньги есть? – подозрительно осведомилась хозяйка, перегибаясь через стойку.

Амалия показала монеты.

– Сейчас приготовлю, – заявила хозяйка. – Но вам придется подождать, молодой человек.

– Хорошо, я подожду, – сказала Амалия и устроилась в самом дальнем углу.

Пьянчуга некоторое время таращился на нее, и Амалия подумала, что он понял, что она не мужчина. Неожиданно он соскользнул со стула и бочком, бочком прокрался к двери. Петли негодующе взвизгнули.

– Да, – спохватилась Амалия, обращаясь к хозяйке, – у меня там лошадь на улице, ей надо задать овса.

– Раз надо, значит, зададим, – проворчала гора.

Амалия облокотилась на стол и стала смотреть в окно. Хозяйка вышла из-за стойки, смела крошки со стола, за которым сидела Амалия, да так ловко, что половина из них угодила ей на одежду. Амалия подождала, пока женщина-гора удалится, и осторожно стряхнула крошки на пол.

«Как хорошо было бы сейчас оказаться в Ницце, – подумалось ей. – Сесть в кафе на Английском променаде и спросить мороженого… Вот это жизнь!»

Минут через двадцать хозяйка брякнула на стол перед Амалией деревянную миску с чем-то непонятным. Бифштекс только притворялся бифштексом, а картошка была наполовину гнилая.

– Разносолов не держим, – буркнула жаба, заметив легкую гримасу на лице Амалии. – Пить будете?

– Пиво.

Амалия куда охотнее выпила бы лимонада, но она уже поняла, что в этой забегаловке его не было. Ни вилки, ни ножа ей не подали. Амалия подняла голову, чтобы спросить о них, но тут в дверь протиснулись трое мужчин, и тот, что шел впереди, без всяких околичностей наставил на Амалию ружье.

– Сидеть!

Вслед за ними в салун проскользнул тот самый старый пьяница, что покинул его с полчаса тому назад. Он хихикал и нервно улыбался.

– Как только я его увидел, – сказал он тому, что с ружьем, указывая на Амалию, – сразу же сообразил, кто это.

У владельца ружья на груди красовалась звезда шерифа. Он держал Амалию на мушке, пока его человек вытаскивал у нее из кобуры револьвер.

– Ну что, Билли Мэллоун, – благодушно осведомился шериф, – как дела?

Если бы на Амалию в этот миг обрушилось небо, она и то не испытала бы большего потрясения.

– Чего? – глупо вымолвила она.

– Брось, Билли, – отозвался шериф. – Тебя узнали.

Хозяйка за стойкой тихо охнула и всплеснула руками.

– Не думаю, что мы встречались, – твердо сказала Амалия.

– Не думаешь? – с издевкой переспросил шериф. – Брось морочить мне голову, Билли. Пять футов шесть дюймов, светлые волосы, карие глаза – и ты еще смеешь утверждать, что это не ты?

– Не шесть дюймов, а семь, – возразила Амалия.

Пьянчуга блаженно ухмыльнулся.

– Это он выкручивается, мистер Фосетт. Но вы же не станете отпускать его, верно? Я тоже хочу получить свою долю.

– Ну, конечно, ты не Билли Мэллоун, – издевательски сказал шериф, глядя на Амалию в упор. – Ты даже слыхом о нем не слыхивал.

– Ну почему уж так, – отозвалась Амалия, – я о нем слышал.

– А как ты объяснишь вот это, outlaw? – спросил шериф и бросил на стол перед Амалией револьвер, который она продала в оружейной лавке.

Амалия поглядела на шерифа, потом на «кольт». Только теперь она заметила, что на перламутровой ручке снизу, там, где рукоятки не касается рука, было выцарапано: «Билли Пуля».

– Ну, что теперь? – спросил шериф торжествующе.

Амалия крепко сжала губы, но, несмотря ни на что, ей было смешно, как никогда в жизни. Господи, и надо же было ей так глупо попасться! И, главное, ведь объяснить ничего нельзя!

– Каким же надо быть идиотом, чтобы метить свое оружие… – только и сказала она.

Шериф удивленно переглянулся со своими помощниками.

– Ты признаешь, что эта твоя пушка, парень?

Дверь салуна распахнулась, и в него вошел новый посетитель. Это был маленький светловолосый ковбой без шляпы, кашляющий, как чахоточный. Он захлопнул дверь и огляделся. При виде шерифа рука его сама собой метнулась к кобуре.

– Ты попался, парень, – сказал шериф Амалии.

– Это что тут такое? – спросил новый посетитель у хозяйки.

– Да вот, Билли Мэллоуна поймали, – объяснила она.

– Извини, ковбой, – промолвил между тем шериф Амалии, – но мне придется тебя арестовать.

Она метнула взгляд на вновь прибывшего, и ей в голову пришла неожиданная мысль.

– Послушайте, шериф, вы ошибаетесь. Если вы доставите меня к тому, кто меня знает, например, Питу Гамильтону, он вам легко подтвердит, что я – не Пуля.

– К Питу Гамильтону, да? – иронически сказал шериф.

– Да. Он служит шерифом в Арчере.

– Ну ты и шутник! – заметил шериф. – К Питу Гамильтону, ха! Да всем известно, что ты только и мечтаешь его пришить.