– Позже.

– Когда?

– Когда ответишь на наши вопросы, – отрезал Ривен.

– Ты все еще хранишь чемодан, который тебе дал отец? Помнишь, мы привезли его тогда?

– Помню.

– Чемодан у тебя?

– Я его оставила в санатории. Вместе со всем остальным.

– Мне нужно его забрать.

– В санаторий вас без меня не пустят. – Элисея произнесла эти слова скорее задумчиво, чем решительно. И замолчала, погрузившись в свои мысли.

– Ты сходишь с нами?

– Твой отец так носился с этим чемоданом… – Женщина еще немного помолчала. – Почему же он сам за ним не приехал?

– Потому что он умер. Так сходишь?

– Ох, не хотелось бы мне туда возвращаться. Я ушла, когда поняла, что больше не выдержу. А здесь осталась, потому что… Мне надо выпить. Я отдам вам чемодан, но сначала мне надо выпить… – Она проворно выхватила протянутые Эрнандес купюры.

Чтобы купить бутылку, хватило бы пары минут.

Свечке потребовался час, чтобы догореть.

Эрнандес и Ривену понадобилось чуть больше времени, чтобы понять, что Элисея не вернется.

Альваро открыл квартиру на улице Вулкана ключом, который ему вручили утром, и остановился на пороге столовой прислушиваясь. Проститутки, высыпавшие на Аламеда-де-Эркулес с наступлением темноты, казались куда более усталыми и робкими, чем в его первый день в городе, но по-прежнему изображали агрессивную чувственность, чтобы привлечь клиентов. Справиться с инстинктом, дремавшим шестьдесят лет, было непросто. Алехи дома не оказалось.

В большой комнате царил беспорядок, постель в углу, по обыкновению, была смята, на диване и стульях, служивших им кроватями прошлой ночью, валялась неглаженая одежда. Единственным украшением помещения служили пятна плесени на стенах. В кухне и ванной по-хозяйски разгуливали тараканы, а Эфрен не отвечал, когда Альваро деликатно стучал в запертую дверь.

Священник убрал со стола остатки завтрака и включил ноутбук.

Время от времени он поглядывал на дверь в надежде, что женщина вот-вот вернется.

Надев очки, Альваро еще раз внимательно изучил обложку диска из кабинета Онесимо Кальво-Рубио, и ему снова показалось, что на ней написано АГГЕО вместо ГЕО. Судя по всему, владелец диска стер две первые буквы, но на картонной обложке все еще проступали их очертания.

Альваро вставил диск в дисковод компьютера, молясь про себя, чтобы он не был защищен каким-нибудь мудреным паролем.

Алехи все не было.

Файл открылся без всяких проблем, и на экране появился план Севильи с легендой в правом верхнем углу. Разобравшись, как работает программа, священник понял, что перед ним черно-белый, достаточно подробный, стандартный план города, скорее всего, студенческая работа или учебное пособие. Коммерческая программа была цветной и анимированной.

Альваро принялся водить по карте курсором мыши, отмечая знакомые улицы, и внезапно обнаружил красную точку. Ею было помечено главное здание университета. Точно такая же точка нашлась на месте Сан-Тельмо. С каждым движением курсора цветных отметок на плане становилось все больше.

Выделив дворец и университет, Альваро подвел к ним иконку в виде лупы, чтобы увеличить изображение. Стоило ему нажать на кнопку мыши, и между двумя зданиями возникла тонкая линия.

Дворец Сан-Тельмо, построенный в начале семнадцатого века, успел побывать и Морской академией, И резиденцией правительства автономии, но для Альваро он навсегда остался духовной семинарией. Только сегодня, выходя из университета, он по старинке бросил взгляд на украшавших фасад морских чудовищ. Университет и семинария стояли друг против друга, разделенные улицей Палос-де-ла-Фронтера, и священнику показалось странным, что на плане их понадобилось соединять сплошной линией.

Алеха так и не вернулась.

Из комнаты Эфрена не доносилось ни звука.

Программа позволяла увеличить изображение на пятьсот процентов, но Альваро продолжал наудачу жать на зум. Максимум увеличения был давно пройден, но картинка продолжала расти. Наконец на соединявшей два здания линии проступили буквы: AГГЕО-5.

Линия обозначала туннель, проложенный между университетской библиотекой и книгохранилищем дворца Сан-Тельмо. Там-то, по всей вероятности, и надо было искать спрятанный Онесимо чемодан.

Альваро обернулся к входной двери, но она по-прежнему была закрыта.

Завернутая в черный плащ Алеха стояла за его спиной и смотрела в монитор компьютера.

– Ты с каждым шагом все ближе к Рукописи. И не ведаешь, что творишь.

Ее голос был еле слышен.

Священника охватила дрожь.

– Разве вы с Элисеей не говорили, что санаторий открыт? – спросил Ривен.

– Я всего две недели назад читала в газете о том, как он прекрасно работает. Его назвали образцовым медицинским учреждением по меркам Евросоюза.

Теперь в это было трудно поверить.

Клиника размещалась в старом, стилизованном под средневековый замок отеле, примостившемся на краю скалы. Когда-то ее окружали ухоженные зеленые газоны.

Но теперь лужайка перед входом поросла сорняками и покрылась мусором, среди сочной травы ржавели обломки инвалидных кресел.

Фасад разрушался на глазах.

Кто-то без всякой жалости выломал створку тяжелых дубовых дверей.

Ривен и Эрнандес, переглянувшись, вошли.

В вестибюле и регистратуре совсем не осталось мебели.

Облезлая белая дверь вела к сломанным лифтам и мраморной винтовой лестнице.

Вокруг царило полное запустение.

Со стен исчезли обои.

Там, где раньше висели картины, виднелись светлые прямоугольники.

– Сдается мне, здесь уже много лет не ступала нога человека.

– Говорю же, этого не может быть, – запальчиво возразила Эрнандес, но реальность опровергала ее слова.

Винтовая лестница вела на второй этаж. Такой же пустынный. Череда давно заброшенных палат, ординаторских, кабинетов и залов.

Такая же картина ждала посетителей и на третьем паже.

И на четвертом.

И на пятом.

Только на шестом этаже обнаружились признаки жизни.

На полу, в том месте, где прежде стояла кровать, растекалась огромная лужа крови.

Бесформенное густо-гранатовое пятно.

На шестом этаже похожие пятна встречались на каждом шагу.

На улице темнело, и молодым людям приходилось освещать себе путь огнем зажигалок.